Кровь показана культуре историей. Вытесненная из рефлексивных структур рациональности классического типа, она пульсирует в ритме слов и поступков, мерцает в системах образов, проступает в интонации, обнаруживается в разрывах метафизических сцеплений и замирает в исступлении письма. В ее ритме бьются морские волны, слагается поэзия, звучит музыка, мигает реклама, отправляется ритуал, проводится праздник и пульсирует дискурс.
Герменевтический потенциал и объяснительный ресурс того или иного метода также имеет своим пределом степень совпадения с пульсацией крови современности.
Не показана кровь историей мысли (хотя историю этой последней она, как ничто другое, могла бы дополнить). Ее фамильные угодья — метафора и метонимия, в границах которых кровь гарантирована автоматизмом повторения соответствующих состояний и смыслов, — отданы в залог искусству и политике. И хотя кровь питает культуру (культура открывает себя в момент первого жертвоприношения), однако она же и исторгается ею. И поистине, ничто так не сокрыто, как проявление крови в культуре. Но, следуя в направлении, обратном ее вытеснению, приходишь к первособытию, к праформам гармонии и красоты мира. Эта причастность к истокам и тайнам тайн мотивов и поступков влечет и настораживает в равной мере.
«Кровь и культура» — не вариация известных оппозиций: «тело и душа», «плоть и дух», «природа и культура» — скорее это взаимные пропозиции. Кровь связывает натуру и культуру в единый живой организм на том биологическом основании, на котором формируется донорская терпимость к социальным, национальным и расовым различиям. Поскольку кровь свободно перетекает из малого круга (человек) в большой (океан, социум), постольку современная месть природы, таящаяся в ней, может трактоваться как кровная.
Просачиваясь сквозь структурные заграждения, кровь проливается на улицах, она волнуется и безумствует, напоминая стерильности означающих, чистоте социальной гигиены и невесомости медиареальности о проявлениях полнокровной жизни. Она же противится любым прокламациям о завершенности мира текстом или сведению субъективности к горизонту знакового окружения. Она дает жизнь аффектам, бессознательным импульсам и увлечениям. Ее витальность трансгрессивна тотальности манихейских дихотомий и традиционных ценностных суждений; это оставляет надежду описать обращение крови в культуре иначе — в серьезной тональности, отвергаемой постструктуралистской иронией.
Валерий Владимирович Савчук - Кровь и культура
Санкт-Петербург: Академия исследования культуры, 2020 г. — 288 с.
ISBN 978-5-6041848-7-5
Валерий Владимирович Савчук - Кровь и культура - Содержание
Предисловие к Третьему изданию
Предисловие ко Второму изданию
ПРЕДИСЛОВИЕ
ПРОСТРАНСТВО АРХАИЧЕСКОГО
- Архаичное и архаическое
- Рекультивация архаики
- Архаика versus современность
- Дистинкции архаического
- Гипоорадинамия и одородефицит
- Приговор колыбельной
СИМВОЛ КРОВИ
- Исток символа крови
- Влияние контекста
- Фигуры риска
- Кровообращение в культуре
ПУЛЬС ПРАЗДНИКА
- Обстоятельства новизны
- Хмельной напиток, или Коррида праздника
- Зеркало повседневности
ЖЕРТВА
- Понятие жертвы
- Пафос суицида
- Усекновение главы
- В модусе жертвы
МЕДИАЛЬНАЯ КОНСТРУКЦИЯ ЖЕРТВЫ
- Вопрос о жертве
- Рана — изнанка знака
- Жертва и нигилизм
- Казус истории
- Привлекательное имя жертвы
ЯЗЫК ЧЕСТИ
- Месть и суд
- Классическая пощечина
- Пощечина в Серебряном веке
- Почему звук пощечины мокрый?
- Пощечина как искривление пространства
- Пощечина в пределах означающего
- Отзвуки жанра
МЕТАФИЗИКА РАНЫ
- Имя раны
- Симметрия ран
- Метка небес
- Складируемые органы
- Жесткое рукодействие
- Откровение
- Прививка воспитателя
- Кровавая месть
ОТ ПЕРВОРАНЫ К ПЕРВОЗНАКУ
- Отрок Прохор и проблема письма
- Конфигурация пишущего тела
- Строкочущее тело
- Тело по ту сторону дефиса
ПОСЛЕСЛОВИЕ В ЖАНРЕ МАНИФЕСТА: ОТ ПОСТМОДЕРНИЗМА К «НОВОЙ АРХАИКЕ»
ЛИТЕРАТУРА
ОБ АВТОРЕ
Категории:
Благодарю сайт за публикацию:
