Современное богословие
Cовременный немецкий богослов и философ Рихард Шефлер, исследует особенности языка молитвы, характерного для иудео-христианской традиции, сопоставляя его с открытиями философии языка. В качестве материала рассматривается язык молитв Библии, литургического наследия христианской церкви, иудейские молитвословия. В работе показан специфический характер языка молитвы, описаны его отличия от обыденной и научной речи.
Шефлер Рихард. Краткая грамматика молитвы
Пер. с нем. (Серия «Современное богословие»).
М.: Издательство ББИ, 2012 - 152 с.
ISBN 978-5-89647-268-1
Рихард Шефлер - Краткая грамматика молитвы - Содержание
Предварительные замечания
- 1. Интерес философа к языку молитвы
-
2. Возможный интерес молящегося к философской аргументации
- а) Предварительные наблюдения
- б) Философ как учитель грамматики
-
3. Первое философское приближение к языку молитвы
- а) Трансцендентальное значение языка
- б) Молитва как языковое действие
Acclamatio nominis — фундаментальный речевой акт молитвы
- 1. Общая функция именования
- 2. Acclamatio nominis в молитве
- 3. Acclamatio nominis и восприятие Бога молящимся
Посильный вклад философствующего «учителя языка» в руководство по призыванию именив религии
-
1. Теоретические задачи (обзор)
- а) Прагматические аспекты
- б) Грамматические аспекты
-
2. Задачи руководства по речевому действию
- а) Руководство к тому, как сказать «ты»
- б) Руководство к тому, как можно встретить Его снова
- в) Руководство по приветственному обращению
- г) Речевые акты, которые непосредственно относятся к имени Божьему: «соединение с именем», его освящение и благословение
Переход от призывания имени к последовательности повествований
- Методические замечания
- 1. Функция повествования
- 2. Двойные повествовательные ряды в молитве: история Бога и молящегося
-
3. Повествование в молитве как особо поучительный пример общего языкового анализа повествовательных предложений
- а) Характер действия повествовательных предложений
- б) Повествовательное языковое действие и его трансцендентальное значение
- 4. Повествование в молитве и понимание Бога молящимся
- Предварительные замечания
- Признаки содержания
Задачи руководства по религиозному повествованию
-
1. Теоретические задачи (обзор)
- а) Прагматические аспекты
- б) Грамматические аспекты
-
2. Задачи руководства по религиозному повествованию
-
а) Способности, которые нужно развивать
- 1) Умение конституировать собственное «я» в процессе рассказа своей истории
- 2) Умение ощущать разницу перспектив
- б) Речевые акты, специально обучающие повествованию: прошение об «отверзении уст» и об «очищении сердца»
-
а) Способности, которые нужно развивать
Раскрытие повествования: благодарение, плач, прошение
- 1. Раскрытие повествованияи его общая функция
- 2. Благодарение, плач и прошение в молитве
- 3. Благодарение, плач, прошение и восприятие Бога молящимся
Задачи учителя языка при наставлениив благодарении ,прошении и плаче
-
1. Теоретические задачи учителя языка — раскрытие подхода к интерпретации
- а) Просительная молитва и возможность добровольного отказа от нее
- б) Прагматические и заключающиеся в них грамматические аспекты
- в) Вклад в преодоление разочарования в молитве
-
2. Задачи введения в речевые акты благодарения, плача и прошения
- а) Необходимость такого рода помощи для практики
- б) Важнейшая помощь: воспоминание молящегося о задаче прояснения и актуализации своих отношений с Богом
- в) Способность, которую нужно развивать: отношение к свободе Бога
Обзор: молитва как гомология и доксология
Рихард Шефлер - Краткая грамматика молитвы - Интерес философа к языку молитвы
Молитва для философа — прежде всего весьма поучительное сочетание особых языковых выражений. К ним не применимы обычные критерии, определяющие отличие речи осмысленной от бессодержательной. Тем самым молитва, как вскоре будет показано, при философском истолковании представляется сугубо языковым выражением вне связи с предметом и содержанием.
Притом настолько, что философу приходится спрашивать себя, насколько верно он пользуется своими критериями. И эта проверка для него всегда поучительна. То, что привычные критерии отличия осмысленной речи от бессодержательной не подходят для языка молитвы, следует из простого наблюдения: молящийся не говорит Богу всего того, что мы обращаем друг к другу. В обычном разговоре мы хотим либо проинформировать о чем-то своего собеседника, либо побудить его к чему-то. Но у того, кто молится, не может быть намерения просто рассказать нечто Богу, так как он убежден, что Бог уже все знает. Он также не может побуждать Господа к чему бы то ни было, поскольку верит: Бог совершенен. Если то, о чем он просит в молитве, есть благо, то оно предусмотрено и Богом, независимо от того, будем ли мы об этом молиться или нет. Таким образом, молитва не несет в себе сколько-нибудь значительной информационной нагрузки и не имеет определенной мотивации для ее адресата.
Сам факт, что молитва при определенных обстоятельствах, которые создает молящийся (помня о всеведении и абсолютной Божьей благости), не обладает ни информационной, ни побудительной ценностью, дает одно из веских оснований для подозрения в бессмысленности ее особого языкового выражения. Но опыт показывает, что молящиеся, когда не молятся, вполне могут научиться отличать осмысленные языковые выражения от бессмысленных. В этом случае приходится сомневаться, насколько можно считать грубыми ошибками те формы, которые кажутся для языка молитвы характерными.
В подобных обстоятельствах Людвиг Витгенштейн однажды воскликнул: «Для ошибки это слишком велико!» Иначе говоря, обвинение в бессмысленности молитвы возникает в конечном итоге из-за того, что смысл молитвы ищут не там, где его можно найти.
Вероятно, это подозрение следует из того, что особая «смысловая логика молитвы», то есть привязка к ее содержанию, раскрывающаяся в ней как раз через ее специфическую структуру, остается для философа незамеченной.
Тот, кто ожидает от зрения лишь информацию о звуках, легко будет рассуждать о бессвязности и бессодержательности зрительного акта, тот, кто ожидает от слуха главным образом информацию о цвете, сочтет, что все слуховые восприятия бессмысленны и того, на что они направлены, просто не существует. Подобно и подозрение в бессмысленности молитвы вытекает из того, что о реалиях, выражаемых языком молитвы, мы судим так же, как о цветах — слепой, а о звуках — глухой.
Обобщенно говоря: изучение структуры и содержания языка молитвы вызывает особый интерес у философа именно потому, что этот язык, согласно господствующему в философской среде мнению, представляется структурно неупорядоченным и бессодержательным. Только такой подход может убедить философа в том, что смыслообразующая структура в молитве все-таки существует.
Именно так в течение десятилетий философы ставили вопрос о языке молитвы. Но нужны ли философские рассуждения и доводы имеющим молитвенный опыт, когда сами философы (даже если они молятся) гораздо менее компетентны в религиозной практике,
нежели непосредственно молящиеся?
Категории:
Благодарю сайт за публикацию:
Комментарии
Спасибо!
Спасибо!
Спасибо!