Шлегель - Философия истории - жизни - языка и слова - Quadrivium

---

Если природа понимается не просто как бесконечная игра  живых сил и их динамическое чередование, как в языческой  натурфилософии, но, напротив, рассматривается поистине в целом и во взаимосвязи этого целого — от первого возникновения, на коем она зиждется, вплоть до последней цели, достичь которой ей определено от Бога, к божественному, т. е. относящемуся к Богу и основывающемуся на Боге, познанию природы, — то при таком способе рассмотрения природа предстает сперва как мост, простертый над бездной вечной смерти и вечного Ничто (Nichtigkeit). Конечно, она показывает себя соответственно  такому происхождению или этой своей основанности на вечной смерти, — прежде всего как дом разложения, каковой характер она сохраняет и в последующем, а также до определенной  степени и при дальнейшем восхождении. Этот дом разложения  благодаря всемогуществу благого Творца преобразуется затем в  мастерскую возрождения и наконец возвышается до лестницы воскресения, которая поднимается (или, точнее, бывает  подъята) от ступеньк к ступеньке, вплоть до высочайшей вершины земного преображения, в коем также и природе обетовано  принять свою меру участия.

 

Таков был предмет предыдущего  рассмотрения; и теперь к нему вполне естественным образом  примыкает вопрос о том, нельзя ли в таком случае и для человеческой души (которая, хоть она во многих отношениях и родственна матери-Земле и природе, все же стоит значительно выше, и по своему прирожденному достоинству должна рассматриваться как венец земного существования) указать подобную же  после довательность ступеней возвышения, проходя по которой, она из пучин преходящего бытия и внутреннего ничтожества могла бы постепенно все более и более подниматься к Богу,  приближаться к Нему и совершенно с Ним соединяться, или же, по меньшей мере, вступать в соединение с высшими силами и  пребывать с ними в длительной и устойчивой гармонии? Этому  вопросу и посвящено содержание данного рассмотрения, в  котором я сделаю попытку осветить предмет по большей части лишь с психологической стороны, а именно — в связи с теорией  познания, поскольку разговор об этом предмете с моральной  точки зрения (если вообще не предполагать этот вопрос и без того ясным), кроме всего прочего, относится к другой области. 

 

Первым замечанием, которое здесь естественным образом  представляется размышлению, будет, пожалуй, то, что душа не  может слиться в одно или достичь гармонического отношения с тем Единым Существом, Которое в себе самом есть чистая  гармония и Которое также несет в себе основание и источник единства всех других зависимых от него существ, если прежде она не достигнет единства сама с собою. Это же последнее условие в столь малой степени имеет место, что, напротив, человеческое сознание — в том виде как оно на данный момент существует — представляется сплошь сотканным из бесконечных раздоров и противоречий. Человеческое сознание четверично, сказал я. И четыре его противоположные силы: рассудок и волю, разум и фантазию — я назвал четырьмя конечными точками и  главными ответвлениями, или также четырьмя концами света для этого внутреннего мира мышления. Сколь редко, однако, рассудок и воля действительно совпадают! Каждая из этих двух  способностей по большей части идет своим собственным путем. Сколь редко мы в действительности и поистине хотим того, что сами же признаем за лучшее, что глубоко осознаем и вполне верно понимаем! И, в свою очередь, мы зачастую весьма мало  понимаем (или не понимаем вообще) того, чего решительнейшим и сильнейшим образом желаем и хотим в самой сокровенной глубине своей души. И уж, тем более, разум и фантазия во  внутреннем мышлении и в целом во внешней жизни почти всегда враждебно противостоят друг другу.

 

Во второй, и последний, том собрания К. В. Ф. Шлегеля вошли: заключительная часть его философской трилогии — «Философия языка», а также роман «Люцинда», являющийся программным произведением немецкой романтической школы. Материальные трудности не позволили нам предоставить для второго тома того же редактора, что и для первого. Несмотря на это, мы рады тому, что у нас получилось собрать в одном издании основные произведения мыслителя, оказавшего значительное влияние как на немецкую, так и на русскую эстетическую и религиозно-философскую мысль последующих столетий.

 

Вместе с трехтомным собранием Ф. В. И. Шеллинга данное издание закрывает огромную лакуну, существовавшую в русских переводах классической немецкой философии. Из-за тяжелых обстоятельств, в которых выполнялась эта работа, мы не смогли надлежащим образом прокомментировать изданные тексты и поставить их в контекст истории европейской мысли. Не исключаем возможности выхода в ближайшее время монографии, посвященной кругу вопросов, связанных с вновь переведенными памятниками.

 

Т. Г. Сидаш 

 

Санкт-Петербург: Издательский проект “Quadrivium”, 2018. 304 с.

ISBN 978-5-7164-0790-9 

 

От издателя