Служение Богу и человеку в современном мире

М.: Культурно-просветительский фонд «Преображение», 2013. — 312 с, илл.

ISBN 978-5-905615-02-3

 

• Слово перед началом конференции свящ. Георгия Кочеткова
• Интервью с И. А. Струве (Париж) Истинное служение людей продолжается потаенными свидетельствами
• Давид Гзгзян (Москва) Христианский аристократизм — служить, побеждая прельщения
• Лев Гудков (Москва) Двойственное отношение россиян к церкви и православию
• Борис Дубин (Москва) Во что верят россияне? Кому и как мы служим?
• Ольга Седакова (Москва) О служении
• Алексей Левинсон (Москва) Российский служилый класс как средний класс
• Григорий Гутнер (Москва) В какой модальности можно говорить о служении. Попытка этической аналогии
• Алексей Журавский (Москва) Существует ли в исламе понятие служения?
• Юлия Балакшина (Санкт-Петербург), Анна Алиева (Москва) Тема служения в представлении современных россиян

• Прот. ВасилеМихок (Сибиу3 Румыния) Призвание и служение «Воинства Господня»
• Архидьякон Йоханнес Фихтенбауэр (Вена) Общее призвание и разные служения христиан, помогающие его исполнить
• Клаудио и Сильвана Кьяруттини (Триест, Люксембург) Назарет: каждодневная жизнь как служение, следуя примеру блаженного Шарля де Фуко
• Прот. Александр Виноградский (Иерусалим) Язык и пророчество в церкви
• Прот. Павел Адельгейм (Псков) Служение как жизненный путь на примере еп. Ермогена (Голубева) и архим. Бориса (Холчева)
• Анна Дмитренко (Москва) Епископ Макарий (Опоцкий) - епископ-катехизатор и устроитель православных братств
• Лидия Крошкина (Тверь) Мать Мария (Скобцова) о путях христианского служения
• Дмитрий Гасак (Москва) «Братство служащее»: путь возрождения человека церковного и общественного

• Пленарное заседание
• Наталия Игнатович (Москва) Основные принципы воспитания детей в школах Н. Н. Неплюева
• Зоя Дашевская (Москва) Молитва и богослужение в Крестовоздвиженском православном трудовом братстве: опыт братского богослужения и его рецепция
• Людмила Федоренко (Челябинск) Серебряные нити поколений
• Валерий Авдасёв (с. Воздвиженское, Украина) Коммуна и коммунизм. (Об истории Воздвиженского трудового братства в советский период 1918-1929 гг.)

 

 

Д. Гзгзян. Никита Алексеевич, в чем Вы видели свое служение в культуре и церкви?

Н. Струве. В каком-то смысле я ничего не выбирал в своей жизни, но мне повезло, как, в общем, многим в советское время. Поскольку я живу на Западе, то в полной свободе выбрал быть университетским преподавателем, профессором. Это было действительно служение русской культуре по отношению в основном к французским студентам, французскому обществу, но в годы, когда история находилась в напряжении: Россия была советской и т. д. Но то, что вы называете служением, не было выбрано мной сознательно, оно было в каком-то смысле предопределено. Во-первых, поскольку я краешком, генетически, благодаря моему деду, принадлежу великой русской культуре, то мой спонтанный долг был свидетельствовать о ней, о том, какая она есть, т. е. о правде, и о том, что ее не только терзают, но и в значительной мере уже уничтожили и собираются уничтожать дальше. Поэтому я организовал комитет помощи христианам Советской России во время хрущевских преследований церкви. Я считаю, что кое-что сделал, потому что потом, в начале 1960-х годов, написал об этом книгу, и я счастлив, что мне выпала такая доля — чем-то помочь.

 

Д. Гзгзян. Вы в своей жизни сталкивались с людьми, сам образ жизни которых можно было бы охарактеризовать, как, извините за штамп, беззаветное служение. Мы неоднократно говорили о матери Марии (Скобцовой), об о. Сергии Булгакове, о Н. А. Бердяеве. Чему именно они служили? Что за нерв был у этого служения?

Н. Струве. В очень высоком смысле этого слова о. Сергий Булгаков служил на многих уровнях Христу Богу. Мать Мария была им вдохновлена, но она имела свою личность и служила брату, т. е. Христу через Его братьев. Я бы сказал, что Господь призвал ее на служение, и она его исполнила даже до смерти, и потому мы причислили ее к лику святых через Вселенского патриарха. В этом смысле ее служение очевидно, потому как оно и практическое, и это служение непосредственно любви, хотя она также была и богословом, и иконописцем, и поэтом. Отец Сергий Булгаков был, я бы сказал, не в разряде служения как такового. Он был великий мыслитель, великий богослов, великий пастырь, просиявший в конце жизни Фаворским светом. Это вообще случай совершенно исключительный. Я считаю, что со времен свт. Григория Паламы не было такого крупного свидетеля. Поэтому это уже не служение, а, скорее, свидетельство.

Понятие «служение» можно применить к жизни о. Василия Зеньковского, который именно служил Церкви и делал это самым скромным образом, хотя тоже был все-таки образованнейшим мыслителем, но не большим философом. Он начал свое служение в церкви за свечным ящиком. Это длилось очень долго, потому что ему трудно было вступить на функциональное служение, т. е. стать священником. Функциональное служение связано с искушением властью и всякого другого рода искушениями. Я невероятно чту о. Василия именно за скромность в служении.

 

Д. Гзгзян. А что можно сказать о Н. А. Бердяеве?

Н. Струве. Всякий мыслитель служит. Он служит человечеству, а если он верующий, то служит и Богу. Он в особенности служит Христу, если он христианин, как был Бердяев. Это тоже, я бы сказал, свидетельство, и оно больше, чем служение. В служении есть прикладной элемент, а свидетельство — это служение в широком смысле слова. Бердяев до сих пор остается доходчивым мыслителем, хотя времена меняются, и одно время его перестали читать на Западе, но теперь снова вышло несколько книг о нем, и его голос звучит. Нам кажется, что его не слышат, а на самом деле кое-кто слышит. Не важно, сколько таких, кто его слышит, пусть их будет даже один, два, три человека. Вчера поминали С. С. Аверинцева1. Не важно, сколько людей его читают или чтут сейчас. Их, конечно, меньше, чем было при его жизни, но это не имеет значения. Служение этих людей продолжается, я бы сказал, потаенными свидетельствами.

 

Д. Гзгзян. Вы сами прилагали немало усилий для того, чтобы собирать то, что рискует быть утраченным. Были люди, которые делали то же самое. Кого бы Вы сейчас для себя отметили?

Н. Струве. Вокруг о. Сергия Булгакова собирались люди светлые. Его ближайшие ученики — Лев Александрович Зандер, Владимир Васильевич Вейдле. Разумеется, по своим способностям они были скромнее. Затем сестра Иоанна (Рейтлингер), которую я тоже хорошо знал, она была другом моей семьи, в частности отца. Я был слишком молод, чтобы оценить эту дружбу, хотя мне очень нравились ее удивительные живость и скромность. Служение вообще связано со скромностью. Как только в служении исчезает скромность, то оно уже как будто немного приглушается и даже может быть оспариваемо.

Я знал и других духовных чад о. Сергия. Лучше, чем сестру Иоанну, знал мать Бландину (Оболенскую). Есть люди скромного служения, и таких я встречал очень много в церкви, особенно в Покровском монастыре2. Я дружил с игуменьей этого монастыря.

Может быть и литературное служение — это когда человек может выразить словом что-то очень существенное. Он тоже служит в первых рядах служителей-свидетелей.

---