Тьерри - Кирилл Александрийский и Несторий

Православная догматика — это не Истина. Это — указатель на нее. Как дорога в Иерусалим не есть сам Иерусалим, и тем более указатели на этой дороге. Дорожные указатели принадлежат шоссе, но не являются частью дороги или движения или даже двигающегося. Истина есть Христос. Путь к Нему есть Церковь и ее евхаристическое Таинство. А догмат как раз и есть своего рода дорожный знак. Поэтому, по замечательному выражению С.Л.Франка, "разница между Православием и ересью, между истиной и заблуждением не есть разница истины и лжи, но разница между путем, который ведет в гавань, и путем, который обречен на крушение”. 

 

Православие является не системой изложения знаний; оно говорит о путях, которыми эти знания могут быть достигнуты. Поэтому и пускается Церковь в "споры о словах". "Мы стояли за один слог... Мы стояли за Бога", — излагает св. Григорий Богослов суть арианской смуты. Действительно, разница в православном и в арианском понимании Христа состояла в одной греческой букве: омоусиос или омиусиос (единосущен Христос Отцу или подобно —сущен). 

 

"Путем зерна", Москва, 1997

ISBN 5-89717-001-0

 

Предисловие. Диакон Андрей Кураев 

Краткое жизнеописание Святителя Кирилла, Архиепископа Александрийского

Св. Кирилл Александрийский. Слово о исходе души и Страшном Суде

 

 

Все споры Древней Церкви, споры I тысячелетия — это споры о тайне Христа: кто пришел к нам? Все основоположники других религий выступали не как предмет веры, а как ее посредники. Не личность Будды, Магомета или Моисея были настоящим содержанием новой веры, а их учение. В каждом случае можно было отделить их учение от них самих. Но — "блажен, кто не усомнится обо Мне”. В святоотеческом видении Евангелия Господь, телесно явившись людям, прежде всего требовал от нас познания Себя и этому учил: "Я на то родился и на то пришел в мир, чтобы свидетельствовать об Истине" (Ин.18, 37). А так как Истиною был Он Сам, то почти что не сказал: “Да покажу Себя Самого" (Николай Кавасила). Главным делом Иисуса было не Его Слово, а Его бытие: Бытие—с—людьми, бытие — на—кресте. Почему храмовая стража, пришедшая арестовывать Иисуса, в шоке отступила от Него на Шаг и упала ниц перед арестантом (Ин.18, 6)? Евангелист поясняет это вполне конкретно: “И когда сказал им: "Это Я" (Аз есмь — Ego eimi. Но Христос отвечал по-еврейски, а ведь "Я есмь" — это и есть по-еврейски "Ягве") — они отступили назад и пали на землю". Очевидно было произнесено священное Имя. То, что было сказано Моисею в купине неопалимой, ныне говорится предателю и стражникам во тьме Гефсиманской ночи. И приговор Йисусу гласил: "Он делает Себя Богом!” Иисуса судили не за то, чему Он "учил", а за то, Кем Он был! Быть христианином — значит верить в Христа, быть христианином — значит исповедовать тайну Спасения, совершенную Крестом Господним, а не просто соблюдать заповеди. Сам Христос Свое служение не сводил к роли Учителя.

 

Не перед выходом на проповедь, а перед арестом Христос говорит: "на час сей Я и пришел в мир", и не после окончания беседы, а на Кресте говорит Он: "Свершилось!" Иисус — не погибший учитель, чьи слова следует бережно хранить и передавать, — напротив, Он жив, и теперь Церковь может научиться у Него гораздо большему, чем первые ученики в дни Его земной жизни. Именно поэтому нет никакого "учения Иисуса", есть лишь учение Церкви. Именно с уникальностью личности Христа связан один из центральных парадоксов христианства: религия, основанная на проповеди любви и свободы, одновременно является и самой догматической религией мира. В других религиях есть ортопраксия, но нет ортодоксии Есть свод нормативных действий и ритуалов, но нет развернутого символа веры В исламе нечего сказать о Всевышнем, кроме чистой апофатики; в буддизме Гаутама демонстративно отказывается отвечать даже на вопрос — "есть Бог или нет"; в даосизме Бог настолько неотличим от мира, что чисто теологические суждения, которые не были бы при этом и космологическими, просто невозможны, в иудаизме представление о Боге настолько нечетко и необязательно, что Иегову можно считать и Единственным первоначалом, и служебным полубогом (как в каббале). И лишь в христианстве есть круг обязательных суждений, говорящих о Самом Боге. Христианская Традиция знает три основных служения слов и форм. Это те слова, которые человек обращает непосредственно к Богу, те, что служат для проповеди “внешним", и — догматы, напоминающие уже вошедшему в пространство Богообщения человеку о конечном его призвании.