Ткачев Александр - Толстой и античность - «Как я счастлив, что на меня Бог наслал эту дурь» - От Библии и Гомера до Евсевия Кесарийского и Юлиана Отступника

Свободно владея более чем дюжиной языков, включая латынь, древнегреческий и древнееврейский, перечитав необозримое множество книг, журналов, брошюр, Толстой пребывает в ранге самого образованного русского писателя. Но путь к вершинам был тернистым и прерывистым, поначалу ничто не предвещало будущих успехов. Напротив, в самые благоприятные для учёбы годы всё складывалось довольно невзрачно… Ни в школе, ни в гимназии учиться ему не довелось. Образованием маленького Лёвушки до девятилетнего возраста занимался главным образом немец Ф. Рёс- сель, из солдат наполеоновской эпохи, описанный в «Детстве» как добряк Карл Иванович. От него дети научились говорить по-немецки, но остальные предметы и науки преподавались ниже всякой критики. Культурный багаж старого саксонца сводился к нескольким книгам, стоявшим на его личной полке: курсу гидростатики, случайного тома из многотомной истории Семилетней войны, брошюры об унавоживании огородов под капусту и пр. (1, 5) Благодаря тётушкам Александре Ильиничне и Татьяне Александровне Лёвушка в пять лет уже знал французскую азбуку и какие-то расхожие фразы на французском. Старший брат Николай тоже занимался с Лёвушкой, в одном из писем 1838 года он называет его «мой дорогой ученик Лев». В целом учебный процесс в Ясной Поляне укладывался в пушкинскую формулу «Мы все учились понемногу чему-нибудь и как-нибудь».

Когда старшие братья начали готовиться к поступлению в университет, старо- го саксонца заменил молодой француз Проспер Сен-Тома, представленный в «Отрочестве» и «Юности» как Сен-Жером. В беседе с французским писателем Жюлем Легра в сентябре 1894 года. Толстой отозвался о Сен-Тома как о прекрасном человеке, «который в совершенстве владел латынью и очень хорошо умел ее преподавать». Его коньком была как раз классическая латынь и древнеримская литература. Плутарх, Вергилий, Овидий, Цицерон, – все они возникли на культурном горизонте юного Толстого благодаря Сен-Жерому. В немалой степени ему же Толстой обязан превосходным знанием французского языка и, отчасти, французской словесности. Для вращения в свете этого было вполне достаточно, поскольку, по ироничному замечанию Толстого, «знание французского в России заменяет чин». Однако вступительные испытания в Казанский университет в 1844 году обнажили нехватку системного образования. Экзамен по общей и русской истории был провален – 1 балл. По статистике и географии 1 балл. На экзамене по географии юному графу достался простенький вопрос о приморских городах Франции, по которому он не смог сказать ни слова. Экзамен по латинскому языку, описанный в «Юности», принёс 2 балла. В экзаменационной ведомости отдельно помечено: «Греческому не обучался».

С такими пробоинами ниже ватерлинии толстовский корабль сел на мель прямо на входе в университетскую гавань. Не спасли ни хорошие баллы по математике, физике, английскому языку и русской словесности, ни даже отличные баллы по немецкому, французскому, арабскому и турецко-татарскому языкам. Языковая одарённость Толстого прекрасно видна по экзаменационной ведомости, но в итоге, как записано в журнале, соискатель «принятия в университет не удостоен». Юному графу пришлось всё лето корпеть над учебниками и заниматься с репетиторами, чтобы в августе пересдать проваленные дисциплины. Это было против правил, но Толстому сделали исключение, по-видимому, в силу его родства с графом И.А. Толстым, казанским губернатором в 1815–1820 годах. Каких баллов был удостоен соискатель на переэкзаменовках, неизвестно, однако приказом по Казанскому университету Толстой был зачислен на восточное отделение философского факультета «студентом своекоштного содержания» по разряду арабско-турецкой словесности. Будущий выпуск открывал перспективы дипломатической службы, о чём страстно мечтала тётушка, П.И. Юшкова, урождённая графиня Толстая, являвшаяся официальным опекуном сирот Толстых. Выдающимся дипломатом был первый в роду Толстых граф Пётр Андреевич – российский посланник в Османской империи при Петре I. Он свободно владел турецким и итальянским языками, первым в России перевёл с латыни «Метаморфозы» Овидия. Тётушке Пелагее виделось, что Лёвушка займет пост посланника в Турции, как его прапрапрадед – «Ты станешь таким же, Leon!», – и будет блистать в мундире с золотым шитьём в великосветских салонах и при дворе.