Таинство брака не только совершенно обновило Павла Флоренского, но дало также возможность принять другое таинство — священство. Для внешнего взгляда, которому поддался даже ближайший друг отца Павла, отец Сергий Булгаков, П.А. Флоренский стал священником вопреки своему происхождению — интеллигентная семья, далекая от церковности. Переход «интеллигента» П.А. Флоренского не просто в Церковь, а в самое средоточие ее, в священство, по причинам исключительно идейным и с отказом от мирской жизни и карьеры — этот образ впоследствии послужил примером для многих (С.Н. Булгаков, С.П. Мансуров, М.А. Новоселов, М.В. Шик, А.В. Ельчанинов, С. Соловьев).
Действительно, стремясь к священству, Павел Флоренский отнюдь не искал в нем одной из земных «профессий», что встречалось среди русских батюшек так называемого духовного сословия. Однако к причинам «идейным» — к призванию Божию, зову души — присоединился и зов предков, о котором почти не знали окружавшие Павла Александровича. Священство лежало в основе одного из родов Флоренских — то был род церковнослужителей, с начала XVII в. по 1830-е годы служивших в селах Пречистенский погост и Борисоглебское Костромской епархии. В костромском родословии была заложена судьба П.А. Флоренского в ее крайних пределах: исполнить то, что определено волей Божией (судьба небесная, предназначенная костромскому церковному роду Флоренских), покориться естественному для сложившихся обстоятельств ходу жизни, року (судьба земная, которую избрали поколения нового, «научного» рода Флоренских, начиная с деда Ивана Андреевича).
Чем более духовно возрастал П.А. Флоренский, тем яснее он видел силу рока над своим родом, почти невозможность избежать его, но тем еще с большей болью чувствовал необходимость преодолеть рок, земную судьбу рода. «Священство или наука: это противоречие разъедало сердце не меньше, чем другое: Бог или семья. Так начиналось “живое восприятие антиномичности”. Каждая из сторон двух пар имела и свои корни, и свое оправдание. Чему же отдать предпочтение? Владыка Антоний велел читать лекции в Академии: неужели покориться року, отказаться от того, без чего “вся жизнь будет сломана”?»
Андроник (Трубачев), игумен - Путь к Богу. Личность, жизнь и творчество священника Павла Флоренского. Книга 2
Фонд науки и православной культуры священника Павла Флоренского, 2015. 955 с., илл.
ISBN 978-5-88060-091-5
Андроник (Трубачев), игумен - Путь к Богу. Личность, жизнь и творчество священника Павла Флоренского. Книга 2 - Содержание
Молитва
Часть I. Очищение
-
Глава 3 СТУДЕНТ МОСКОВСКОГО УНИВЕРСИТЕТА
- 1. «Москва!..Как много в этом звуке...»
- 2. 1-й курс (1900-1901). «Математика для меня это ключ к мировоззрению». Знакомство с Н.В. Бугаевым
- 3. Впечатления П.А. Флоренского от Москвы
- 4. 2-йкурс(1901-1902).Знакомство сЛ.К.Лахтиным
- 5. 3-й курс (1902-1903). Организация студенческого математического кружка. Н.Е. Жуковский. «О суеверии и чуде»
- 6. 4-й курс (1903-1904). Защита кандидатского сочинения «Об особенностях плоских кривых как местах нарушения их непрерывности». Знакомство с символистами.
- А. Белый. Начало духовного руководства епископа Антония (Флоренсова)
- Из поэмы «Святой Владимир»
- Приложение 1. Адреса П.А. Флоренского во время учебы в Московском университете (1900-1904)
- Приложение 2. Список сокурсников П.А. Флоренского по физико-математическому факультету Московского университета, допущенных к экзаменационным испытаниям в 1904 г. по материалам испытательной комиссии
- Приложение 3. Диплом № 29883, об окончании Московского Университета
Часть II. Столп и утверждение Истины
-
Глава 4. СТУДЕНТ МОСКОВСКОЙ ДУХОВНОЙ АКАДЕМИИ
- 1. На Маковце
- 2. 1-й курс (1904-1905). Старец Исидор. П.А. Флоренский против В.Брюсова. Архимандрит Серапион (Машкин). С.С. Троицкий. Село Толпыгино. «Гамлет». Оптина пустынь. Старец Анатолий
- 3. 2-й курс (1905-1906). Философский кружок. «Догматизм и догматика». «Вопль крови».
- Арест и освобождение. «Изменение имен как внешний знак перемен в религиозном сознании»
- 4. 3-й курс (1906-1907). «Понятие Церкви в Священном Писании». «Священное переименование». Вопросы духовной жизни
- 5. 4-й курс (1907-1908). Смерть отца (+ 22 января 1908 г.). Смерть старца Исидора (+ 3 февраля 1908 г.). Одиночество. Защита кандидатского сочинения «О религиозной истине»
- (1908). «Собрание частушек Костромской губернии Нерехтского уезда»
- Приложение 1. Из ведомости «Список воспитанников Московской Духовной Академии, окончивших академический курс в 1908 году». Оценки П.А. Флоренского
- Приложение 2. Диплом об окончании МДА
- Приложение 3. Список сокурсников П.А. Флоренского по Московской Духовной Академии LXIII курс (1904-1908 гг.)
-
Глава 5. ТАИНСТВО БРАКА И СЕМЕЙНАЯ ЖИЗНЬ
- 1. Звездная дружба
- 2. «Тихий бунт»
- 3. Взгляд со стороны. Из дневниковых записей А.В. Ельчанинова
- 4. «Два Васи. Женитьба»
- 5. Рязанство. Гиацинтовы. Анна
- 6. Дружба и ревность. Смерть С.С. Троицкого (+ 2 ноября 1910)
- 7. Семейный очаг. Дети
- Приложение 1. Воспоминания Анны Михайловны Флоренской, урожденной Гиацинтовой, записанные под ее диктовку священником Павлом Флоренским
- Раннее детство
- Школа
- Поступление в прогимназию
- Смерть Гаврюши
- Паломничество в Саровскую обитель
- Отрочество
- Приложение 2. Письмо Е.М. Хлуденевой А.М. Флоренской 20 ноября 1915 г
- Приложение 3. Рассказы о семье Гиацинтовых (села Кутловы Борки Сапожниковского уезда Рязанской губернии), записанные священником Павлом Флоренским в 1916-1923 гг
- Из рассказов Надежды Петровны Гиацинтовой
- Смерть Михаила Феодоровича Гиацинтова
- Анна
- Надежда Петровна и Кастровы
- Анна
- Анна Михайловна Флоренская
-
Заметки о семье Гиацинтовых
- 1. Михаил Феодорович Гиацинтов
- 2. Характер
- 3. Наталья Федосеевна Песочина
- 4. Ядовитый паук
- 5. Надежда Петровна Гиацинтова
- 6
- 7. Карточка М.Ф. Гиацинтова
- 8. Время рождения и т.п.
- 9. Кумовья
- 10. Замужество Надежды Петровны Рязановой
- 11. Нравы в Песочине
- 12.
- 13. Черный вол
- 14. Из рассказов Надежды Петровны Рязановой. Психическая обремененность Годуновых
- 15-17.
- 18. Детство
- 19-21.
- 22. Из рассказов Николая Михайловича Гиацинтова, брата Анны
- 23.
- 24. Елена Константиновна Шиловская о Михаиле Федоровиче Гиацинтове. О кончине Михаила Федоровича (со слов Надежды Петровны Гиацинтовой)
- 25. Сон Надежды Петровны Гиацинтовой
- 26. Рассказ о селе Ушмаре
- 27. «Тигренок»
- Приложение 4. «Пономарек» (из дневниковых записей священника Павла Флоренского «О смерти Миши Гиацинтова»)
- Приложение 5. Гиацинтовы и родственные им линии
- Приложение 6. Родословная роспись рода Гиацинтовых из Кутловых Борок Рязанской губернии
- Приложение 7. Биографические сведения к родословной росписи роа Гиацинтовых из Кутловых Борок Рязанской губернии
-
Глава 6. ТАИНСТВО СВЯЩЕНСТВА
- 1. Призвание Божие и родовое
- 2. Рукоположение во иерея Божия к Благовещенской церкви (24 апреля 1911г.)
- 3. Мариинское убежище сестер милосердия Красного Креста. «У Троицы Сергия» (1912-1921). Великая княгиня преподобномученица Елизавета (+ 17 июля 1918). Н.А. Киселева (+ 9 мая 1919)
- 4. Санитарный поезд Черниговского дворянства (январь-февраль 1915)
- 5. Дары священства
- Приложение 1. Хронология жизни П. А. Флоренского
Примечания
Биографический указатель
Указатель произведений, писем, записей и архивных материалов П. А. Флоренского
Указатель литературных и музыкальных произведений, периодических изданий и архивных документов
Указатель библейских цитат
Указатель географических названий
Указатель государственных, религиозных и общественных организаций
Предметный указатель
Список и подписи к иллюстрациям в тексте
Список и подписи к документальным фотографиям на вкладках
Андроник (Трубачев), игумен - Путь к Богу. Личность, жизнь и творчество священника Павла Флоренского. Книга 2 - Отрочество
В год смерти Гаврюши умерла тетя Маша Семенова, жена учителя Матфея Николаевича, Марьянина мама. Она была сестрой мамы. Была она кроткая, покорная, очень любила своих дочек; она была не похожа на маму и на ее сестер. Все их капризы (дочек) она прямо безпрекословно исполняла, нянчилась с ними, как с младенцами. Смерть ее от меня очень долго скрывали. Саня приехал ко мне в Сапожок и сказал, что мама уехала в Егорьевск, — как-то нечаянно у него это вырвалось. Для меня было удивительно, что уехала, и я спросила, зачем мама поехала. «Так просто, разсеяться после Гаврюшиной смерти». После его отъезда хозяйка и девочки, которые вместе со мной на квартире, очень были ко мне внимательны и ласковы; мне казалось это странным, не знала почему. Потом как-то я шла в прогимназию, встретилась с Агриппиной Александровной, она мне сообщила о смерти тети. Я ей сказала: «А мне не сказали. Саня говорил, что мама поехала разсеяться». Та, видно, поняла свою ошибку и начала говорить: «Я, впрочем, не знаю, может быть, и так». Потом, когда я приехала домой, я не могла слушать рассказов о ее смерти и однажды, когда мама кому-то постороннему рассказывала, я села в своей комнате на полу около двери, чтобы никто не взошел, потому что дверь не запиралась, выслушивала и плакала.
Вскоре после смерти приехал дядя Матвей Николаевич с Любой и Марийкой. Люба очень плакала об матери, а Марийка говорит: «Да, конечно, мне было жаль ее, потому что некому теперь шить мне платья». Мне показалось это странным. А дядя в защиту сказал: «Она маленькая и жалеет по-своему». Хотя Марийке было лет 16, наверное. Тут начинаются невозможные слезные истории, как они меня до слез платьями дразнили [слезы. — П.Ф.]. Теперь мне этих платьев почти не хочется, а тогда это был вопрос жизни и смерти [слезы. — П.Ф.]. Марийке и Любе делали к Троице платье новое и отдали шить портнихе. Платья были самые обыкновенные; не ситцевые, а сатиновые. А мне купили розовенькую кофточку, которую я должна была сшить сама (мне было лет 15) и при этом должна была уметь пошить рубашки верхние всем братьям, а Мишутке целый костюм. Вот я, чтобы скорее себе сшить кофточку, сделала ее гладкую, без воротника. Тогда Люба начала критиковать и говорила, что у меня толстая шея, некрасивая и т.п. Я расплакалась. А Коля на меня крикнул: «Я не думал, что ты такая мелочная».
Я еще пуще, конечно, разревелась [слезы, в слезах и лицо. — П.Ф.]. Потом на Троицу мы собирались к обедне, и Люба с Маней подвилися. Я на ночь тоже заплела в косички волосы. А когда утром стала одеваться, так мама заставила меня размочить и пригладить волосы. Настроение было уже испорченное, стояла в церкви накануне слез, а домой пришла — расплакалась. После обедни к нам пришел Мих. Попенин Саблин и подарил свой букет Марийке. В это время я не обратила никакого на это внимания, даже не заметила. А когда я через год приехала в Егорьевск учиться, то мне об этом сообщил один гимназист на ухо. Так, будто я расплакалась, что букет был подарен Марийке, а не мне. Я подивилась, но ничего не сказала. Вот, Люба меня все время изводила. Сейчас подумаешь, так смешно [смех и слезы. — П.Ф.], а тогда прямо к сердцу было. Все изводили меня тем, что я толстая, деревенская, что замуж меня никто не возьмет, хотя замужеством я не огорчалась, но меня очень огорчало, что я толстая. А Марийка постоянно восхвалялася Любой, что она изящная, тонкая, красивая, городская барышня.
Благодаря этим забиваниям я росла в обществе совершенно незаметная, боялась обратить на себя внимание и даже не разговаривала никогда. Мне казалось, что дурнее, неуклюжее меня никого на свете нет. Потому я все пряталась. Поклонники у меня были, во всяком случае, не из семинаристов, может быть, потому, что я была не епархиалка. Гимназисты, два сына начальника станции, приезжали к нам и между собою доходили чуть не до драки. А когда попала я в Егорьевск, то уже начались прямо мытарства. Я никак не могла понять, как себя нужно вести в обществе; не могла понять, что нельзя говорить правду, нельзя верить тому, что говорят другие. Бывало, после каждого гуляния мне Люба начитывала правила приличия. В клуб собирались тоже всегда с историями. Марийка требовала, чтобы все внимание Любино было обращено исключительно на нее, и не позволяла ей у меня застегнуть ни одной пуговки. Если Люба поправляла на мне фартук, Марийка начинала кричать; «А, ты хочешь, чтобы Анета была интереснее меня!» и т.д. Хотя Марийка всегда ходила завитая, с разными бантиками. А я всегда гладко ходила причесанной, с черными бантами. Когда мы ходили гулять на знаменитую Московскую улицу, так Люба тогда старалась Марийку отправить с интересными кавалерами, а меня оставляла с собой, и мне приходилось выслушивать ее «умные» разговоры со студентами, хотя я знала, как достигаются эти «умные» разговоры. Она брала книги философские и ничего в них не понимала, поэтому плакала и сердилась дома и просила, чтобы дядя читал ей и рассказывал и не для того, чтобы самой это понять, а чтобы просто блеснуть знанием.
Из библиотеки Марийка всегда старалась самые замысловатые книги брать. Так я читала те книги, которые заставляли брать нас. Ей интересные были эти простые романы, но она боялась, что кто-нибудь посмотрит список книг, взятых в клубе, и узнает, чем она интересуется больше. Потом они все время говорили, что учителя в гимназии относятся ко мне благосклоннее, чем к Марийке, — за то, что Марийка красивая — ее все преследуют, так они говорили. А мне уж доставалось догадываться, за что мне все прибавляли. И один раз даже Люба заставила меня взять тетрадку мою, а она взяла Марийкину, и мы отправились к учителю русского языка объясняться. Люба говорила учителю, что мое сочинение гораздо хуже, чем Марийкино, хотя бал поставлен гораздо выше. Это мы на дом ходили объясняться. Учитель сказал, что «я этого не нахожу, как поставил, так и останется». Наверное, учитель по сем сказал: «Дура какая, пришла себе бал сбавлять». А к учителю математики дядя отправился сам объясняться, тоже посравнить меня и Марийку — это к Беляеву (это был мой самый любимый учитель, папочка, как я его любила), но тот сказал дяде: «Вы сами учитель и должны понимать», и опять осталось все по-старому. Так все четыре года я училась с тем, что мне незаслуженно прибавляют, а Марийке убавляют. Хотя правда, папочка, ко мне учителя очень благосклонно относились, я думаю за мой задор. Очень была задорная в классе. Особенно учитель русского языка любил меня: раззадорит, раззадорит, раззадорит, а сам смеется. Он нарочно в классе кого-нибудь обидит, а сам на меня смотрит, знает, что сейчас [вскочить могу — ?], и смеется.
Папочка, а вот Беляев один раз поставил тройку за классную работу, а потом довел меня до слез своими расспросами, почему: «Почему Вы не сделали, а? Не поняли, а? Чего же Вы не поняли, а?» я слушала, слушала и разревелась. Потом все-таки на другой урок он спросил меня и поставил в журнал 4, а тройку не снял. Тут Марийка уже окончательно взъелась на меня. Почему он меня всегда спрашивал минут за пять перед звонком. И если я не знала чего-нибудь, то он мне не ставил отметку, потому что не успел спросить. «Я, — говорит, — Вас в следующий раз спрошу». Я, если хорошо отвечала, так он ставил отметку. В классе у нас все не любили Беляева очень, но считали меня его любимицей. Начальница (Александра Семеновна Демидова [?]) тоже ко мне относилась очень хорошо, всегда звала меня Анночка, деточка. Хотя деточками всех называла, не всех по имени. Как-то я в классе расплакалась, теперь не помню, отчего (вообще я была плакальщица всей гимназии — у кого бы что ни случилось, меня «нанимали» плакать). Она увела меня к себе в комнату, отпаивала валерианой, утешала и говорила, что я еще молодая, что еще мне будет жить хорошо, а она уж немолодая и одинокая и ей жить очень трудно. А ей сказали, зачем же она приходит к нам в класс всегда такая сердитая и читает только нотации. Вот, она говорила, что ее девочки не любят. Я ей и сказала на это, как же ее любить, когда она всех только отпугивала всегда. После этого она приходила к нам в класс довольно ласковая. Когда мы окончили курс, она устроила нам обед и говорила, что таких умных девочек у нее больше не будет...
У нас в гимназии был порядок. Все становились на утреннюю молитву, это в У г девятого было. У нас был обычай [?]: становились рядами, лицом ко входной двери. Когда приходила начальница — делали реверанс и поворачивались лицом в противоположную сторону, к церкви. А начальница стояла впереди, у иконы. После молитвы все отправлялись в класс. Начальница делала обход классов. Зайдет в класс, лорнет приставит к глазам и всех оглядит, нет ли где гребешка, нет ли где лишней гребеночки, у всех ли гладкие чистые платья, фартуки, чистые ли воротнички, манжеты и нет ли где бантиков. Платья должны были быть сшиты гладкие совершенно, застежка на перёди, простые фартуки и длина была законная и для платьев, и для фартуков. В 8-м классе позволялось уже все что угодно. Но там уж старались за все 7 классов взять и складочки, и ботиночки, и [нрзб.] все, что только можно налепить [?]. В этот обход начальница и пробирала за день нас и за все провинности предыдущего дня. Мы все, т.е. наш класс, почему-то исключительным вниманием пользовались всех. Нас очень швейцар любил Алексей. Бывало, как видит начальницу, он сейчас нам сообщит, и у нас тишина невозмутимая, начальница тогда начинает выяснять обо всей гимназии, где шум, хотя большей частью все шалости у нас происходили.
Как у нас вышла история с учителем русского языка. Он одной поставил двойку, тогда все не захотели ему отвечать. Он прекратил урок и вышел из класса. А в гимназии разнесся слух, что мы взбунтовались и не кончим. Все классы смотрели на нас, как на зачумленных, старшие сторонились, а маленькие выглядывали из-за дверей и смотрели, какие такие... Но, кажется, все очень разочаровались, когда мы пришли на другой день и все пошло своим порядком. Вечера в гимназии устраивались тоже по большей части нашим классом. Не знаю, может быть, потому, что был больше других классов, а может быть, потому, что было побольше знакомых. Музыку полковую нам задаром давали девические хитрости. Мы всегда не задаром просили, а за деньги. [5 нрзб.] Верочку Миронову, и вот ей там предлагали задаром. Хитрый народ! Один раз пригласили мы гимназистов, они там набезобразничали, кажется, напились, не помню. В другой раз начальница и предложила устроить нам вечер без гимназистов. Тогда маленькие закапризничали. «Ну уж нет, они себе пригласят офицеров и студентов, а мы без кавалеров будем. Лучше вечера не надо». Хотя мы им обещали, что до 11 часов никто из нас танцевать не будет. (Пожелание: 4-й класс до 11, а остальные — позже.) Вечер так все же расстроился, малыши возмущались [5 нрзб.] знаем мы ваш интерес.
Категории:
Благодарю сайт за публикацию:
