Уоткинс Мэри – Сны наяву

Хотя у этой книги множество истоков, все же можно сказать, что родилась она в январе 1971 года, когда мне сначала приснился кошмар, а следующей ночью я увидела сон наяву. Когда я проснулась в первую ночь, глаза залило красным... кровь. Это был сон об изнасиловании, после которого меня зарезала пожилая женщина. На следующий день я проснулась на рассвете, слыша голос, который повторял снова и снова: «Любить — значит слушать; слушать — значит любить». Этот голос звучал не в моей голове; он проникал через окно, вливаясь в мою спальню с лучами рассвета, насыщая пространство светом и словами самым странным образом. Вы можете представить тот благоговейный трепет, который внушили мне эти слова, и как я была встревожена, осознав, что пространственные границы, обусловленные нашими нынешними представлениями о переживании имагинального, были нарушены. Тогда мне было двадцать лет, и, хотя я изучала психологию, я не знала, что и думать по поводу этих двух совершенно разных сущностей, что посетили меня — насильника и голоса, который, казалось, исходил от бога. И все же прозрение, открывающее нам мир имагинального — его ландшафты и персонажей — сбивает с толку и часто вызывает сильное чувство тревоги вне зависимости от нашего возраста. Часто соприкосновение с этим другим миром дезориентирует, и это естественно. Ибо те из нас, кто были окруженные наукой, почитающие здравый смысл и верящие в материальную и перцептивную реальность, имеем достаточно скудное представление о том, как взаимодействовать с миром имагинального. Нам не хватает всей мудрости культур, вплетающих переживания подобного характера в религию, поэзию и мифологию.

 

Пытаясь оправиться от кошмара, я восприняла это видение как наставление: прислушайся к этим фигурам. Тогда я еще не понимала, как важно полюбить их. «Как я могу полюбить то, что, судя по всему, пытается меня уничтожить?» Недаром этот кровавый сон ужаснул меня: он предвещал четыре года подобных переживаний. Прошло три года, прежде чем насильник, который казался теперь уже не пугающим, а скорее жалким и контролируемым пожилой женщиной, обратился ко мне со слезами на глазах. Он спросил меня, почему я, его жена(!), не провожу с ним время. Именно тогда зародилась любовь.

 

Впрочем, мы забегаем вперед. После пережитого опыта меня не только пугали, но и завораживали сны наяву — те странные и, зачастую, просто поразительные переживания сновидческого характера, которые предстают нам в свете дневного сознания, словно вырвавшись из темницы сна — не галлюцинации или обычные грезы, но нечто вполне реальное. Какое-то время эти сны наяву, казалось, возникали совершенно спонтанно, на границе между сном и бодрствованием. Вскоре я пыталась засыпать по нескольку раз в день с единственной надеждой на то, что смогу сохранить ясность сознания, когда имагинальное выйдет на первый план. В то время я училась, и, хотя учеба давала мне достаточно поводов заснуть в течение дня и, таким образом, продолжить свое неофициальное «исследование», стало ясно, что единственный способ удовлетворить оба требования — утвердить существование имагинального, при этом не выходя за рамки академической науки — объединить их принципы: изучать явления, ворвавшиеся в мою жизнь тем январем, эмпирически и исторически.

 

М.: Касталия, 2024. - 242 с.

ISBN 978-5521-24160-6

 

Предисловие

Благодарности

Глава 1 Не просто вопрос метафоры

Глава 2 Состояние полусна

Глава 3 Мифопоэтическая функция и ранняя история психологии

Глава 4 Сны наяву в европейской психотераіши

Глава 5 Образы и воображение в американской психологии

Глава 6 Движение в пространстве имагинального

Глава 7 Отдаляясь от образа и приближаясь к нему

Глава 8 Воображая воображение

Аутогенная релаксация