В качестве самостоятельной дисциплины, изучаемой в духовных учебных заведениях, сравнительное богословие возникло в России лишь в XVIII столетии. Вопрос о его месте в системе богословских наук не всегда решался одинаково, тем не менее уже в XIX пеке в том или ином виде сравнительное богословие преподавалось в духовных академиях и семинариях.
Основной задачей сравнительного богословия является «критическое обозрение отступлений от Православной Церкви в вероучении и нравоучении современных нам иниславных христианских обществ».
Валентин Васечко - Сравнительное богословие
2-е изд., испр. и перераб. — М.: Изд-во ПСТГУ, 2012.-112 с.
ISBN 978-5-7429-0737-4
Валентин Васечко - Сравнительное богословие - Содержание
Раздел I. Предмет и задачи сравнительного богословии
-
Церковное отношение Православия к инославному миру. Три чина воссоединения инославных христиан с Православием
Раздел II. Становление Западного богословия в эпоху Древней Церкви
-
Спор о природе и благодати в V веке
Раздел III. Вероучение Римо-католической Церкви
-
Особенности римо-католической экклезиологии и учение о верховной церковной власти епископа Рима
-
Догмат о вероучительной непогрешимости Римского первосвященника
-
История и догматическая сущность римо-католического учения об исхождении Св. Духа (Filioque)
-
Учение Римо-католической Церкви о первородном грехе и первозданной праведности
-
Римо-католическое учение о спасении
-
Мариальные догматы Римо-католической Церкви
-
Учение Римо-католической Церкви об Откровении
-
Римо-католическое учение о таинствах
Раздел IV. Вероучение протестантских исповеданий
-
Причины Реформации
-
Учение Реформации о первородном грехе и спасении
-
Учение Реформации о спасении только верой (sola fide)
-
Учение Реформации о Священном Писании и Предании (sola Scriptura). Институт символических книг
-
Экклезиологические основы Реформации
-
Лютеранство
-
Кальвинизм
-
Англиканство
-
Экуменическое движение
Рекомендуемая литература (основная)
Валентин Васечко - Сравнительное богословие - Становление Западного богословия в эпоху Древней Церкви
Изучение западной христианской традиции не будет полноценным без рассмотрения ее предыстории, богословских и исторических истоков.
Одним из важнейших событий в ранней церковной истории Запада стал спор о природе и благодати, возникший в V столетии в Римской Церкви. Богословские проблемы этого спора зримо проявились в последующем развитии как католичества, так и протестантизма, более того, они оказали очень значительное влияние не только на церковную, но и на светскую историю Запада.
Этот спор связан с именем выдающегося отца Западной Церкви — блаженного Августина, противником которого выступил монах Пелагий. Пелагианская ересь породила принципиальные разногласия во взглядах на первородный грех и природу человека, на действие в ней Божественной благодати и пути спасения человека. Ее преодоление способствовало, с одной стороны, развитию православной антропологии, но, с другой, — вылилось в односторонние представления о соотношении воли Божией и человеческой свободы, которые затем закрепились в западном христианстве.
Пелагианство развилось как реакция на расслабление все более обмирщавшейся Церкви, которая после обретения государственного признания наполнилась людьми не только слабой веры, но и низкой жизни, оправдывавшими свое греховное поведение слабостью человеческой природы, поврежденной первородным грехом. В обличение тех, кто пол предлогом немощи человеческой природы уклонялся от всякого усилия к нравственному совершенству, Пелагий возражал, что человек сам по себе имеет полную свободу и возможность жить без греха по его выражению: «Мы имеем свободный произвол, равно готовый грешить и не грешить». В этих словах изложены две основных идеи пелагианства — свобода человека от действия первородного греха и, соответственно, совершенная свобода человека пред Богом. Первородный грех делает человека виновным пред Богом, но он не искажает природы человека.
Таким образом, нет никакого различия между прародителями и нами, ныне человек рождается таким же, каким он был до грехопадения, которое было не заражением природы человека злом, а просто пагубным примером, которому человек последовал. Теперь же, имея учение и добрый пример Христов, человек, может и должен беспрепятственно стремиться к добродетели, ибо, по определению В.Соловьева: «Бог не требует невозможного, следовательно, если человек должен, то он и может исполнять заповеди Божии, запрещающие злое, повелевающие доброе и советующие совершенное».
Исходя из самодостаточности этого стремления, пелагиане отрицали необходимое участие благодати Божьей в совершении человеком своего спасения. Она представлялась им не в качестве особой спасающей силы Божией, но как средоточие всего доброго, что Он вложил изначально в природу человека, включая и саму истину Христову, разум и т. д. Благодать, понимаемая таким образом, лишь содействовала спасению, которое человек совершал, самостоятельно побуждая себя к добру.
Во всеоружии своих природных добродетелей человек не нуждается в помощи Бога, он полностью свободен пред Ним, человек не зависит от содействия Бога в своем спасении — в этом состоит второй основной вывод пелагианства. Из этого вытекало представление об отстраненности Бога, Его непричастности бытию и спасению человека, свобода человеческой воли вытесняла действие Божие в мире, фактически пелагианство отвергало саму необходимость искупления.
Решительным противником такого волевого понимания христианства выступил блж. Августин, богослов, оказавший беспримерное влияние на развитие Западной Церкви, а затем и на ее противников в лице деятелей Реформации. Критика пелагианства однако способствовала развитию в учении блж. Августина обратных крайностей, которые впоследствии оказались гибельными для церковной истории Запада.
Взгляды блж. Августина покоятся на трех китах: учении о наследственности первородного греха, учении о спасении только благодатью и, как следствие, — учении о предопределении.
Итак, до грехопадения человеческая природа была потенциально безгрешной, человек мог не грешит! — posse non рессаге. В грехопадении же начало греха заместило собой святую волю Божию в душе Адама, падение было упадком природы, которую наследовали все потомки Адама. Таким образом грех первородный есть природный, наследуемый грех. Теперь в своем зараженном грехом состоянии человек есть раб греха, он не может не грешить — non posse поп рессаге. Падший человек не в состоянии даже желать добра, как писал об этом сам блж. Августин:
«Как из одного и того же корня не может произрастать дерево доброе злое, так равно добро и зло вырастают из совершенно различных корней, из злой по природе человеческой воли рождается лишь неисправимое зло, а добро — исключительно от Бога».
Итак, человек абсолютно бессилен стремиться ко спасению, следовательно оно совершается одним только Богом, Который вселяет в душу человека единоспасающую благодать помимо всякой воли человек; Первоначально блж. Августин признавал некоторое участие человек в спасении, так как от него самого зависит — принять благодать в себя как дар Божий и уверовать в Него или отвергнуть ее. Но впоследствии, блж. Августин пришел к выводу о том, что человек в безблагодатном состоянии настолько порабощен грехом, что не способен к такой высшей добродетели как вера. Вера не может предшествовать благодати, она возникает только вследствие ее действия. Благодать дается не потому, что человек верит, а для того, чтобы он верил, сама возможность веры и обращения к Богу является безусловным даром Божественного предопределения, в котором человек не имеет никакой части.
Исходя из такого представления о человеке, блж. Августин постепенно склонился к идее предопределения, которая стала одним из основных пороков его учения и соблазном для будущих отцов Реформации. Человек не в силах избрать для себя путь спасения, следовательно, грешник погибает не по своему выбору, а потому, что он лишен возможности сделать его. Этот выбор всецело принадлежит Богу, Который одним подает благодать, а других лишает этого дара и обрекает на гибель. Блж. Августин, действительно, «все отнял у человека, чтобы все приписать Богу», но этим же он сделал Его невольным виновником зла.
Результатом ожесточенных богословских споров, которые охватили всю Западную Церковь в начале V столетия, стало, в конечном счете, осуждение Пелагия рядом Поместных Соборов, которое подтвердил в 431 г. Ефесский Собор. Но и учение о предопределении Церковь решительно отвергла. Православный взгляд изложил в чеканной формулировке св. Иоанн Дамаскин: «Бог все предвидит, но не все предопределяет». Отрицая пелагианское учение о спасении свободной человеческой волей, Православная Церковь с то же время признает за человеком достаточно свободы для стремления к добру, что отвергал Августин. Восточное богословие представляло в данном случае средний путь, равноудаленный от крайностей, которые впоследствии получили разрушительное развитие на Западе. Человек имеет право и способность избрать добро, благодать же дает этому избранию возможность реализоваться.
Достаточно скоро споры о свободе и благодати привели к возникновению т.н. полупелагианского движения, представителей которого беспокоила, прежде всего, августиновская идея предопределения, и они попытались смягчить его взгляды, истолковывая Промысл Божий более как предвидение, а не как предопределение вполне в духе Иоанна Дамаскина, ибо «одно Бог желает, другое позволяет, Он желает доброго, но позволяет злое, а предвидит и то и другое». Иоанн Кассиан, допуская общую греховность человеческой природы, утверждал в человеке возможность стремиться к добру. «Грешник — это больной человек, но не мертвый», благодать необходима человеку, но она изливается соответственно его доброму стремлению, благодать предназначена для всех, но действует она в тех, кто стремится к ней, человек может содействовать или противиться благодати. Как гласил девиз полупелагиан: «Бог помогает тем, кто помогает себе».
В 529 г. собор в Оранже в 25-и главах определил учение о благодати, частично направленное против полупелагиан. Благодать есть единственное начало добра в человеке, но заслужить ее своим усилием, без помощи Св. Духа невозможно. Также было отвергнуто и предопределение ко злу, хотя ни одно имя ни с той, ни с другой стороны не было названо и осуждено. Как гласит 18-е правило этого собора: «Грех первого человека настолько... ослабил свободу воли, что никто после этого не может... верить в Бога или творить добрые дела... пока не будет ему предшествовать благодать Божия. ...Мы не только не верим, что кто-то предназначен ко злу силой Божией, но также утверждаем, что если и есть такие, кто хочет верить в это, то будет ему анафема».
Проблематика спора о природе и благодати вновь проявила себя в западном богословии в IX столетии, когда на основе учения блж. Августина монах Готшальк развил учение о двойном предопределении — праведных ко спасению, а грешных к осуждению. Готшальк не побоялся дать взглядам блж. Августина логическое завершение, он писал: «Я верую, что Бог, по своему милосердию, предопределил избранных к жизни вечной, и что по своему праведному суду Он предопределил грешных к вечному осуждению».
В эпоху Средневековья спор о природе и благодати оказал значительное влияние на учение Фомы Аквинского и других представителей схоластики, в частности на Дунс Скота. В XIII столетии он отразился в полемике двух основных соперничающих орденов того времени: доминиканцев и францисканцев. Первые строго следовали учению блж. Августина, вторые склонялись к полупелагианским воззрениям, которые тому времени серьезно проникли в жизнь и учение Римо-католической Церкви.
Пелагианское влияние проявилось, прежде всего, в католическом учении о спасении с его культом дел закона. Кроме того, пелагианство послужило идеологическим предтечей гуманизма с его отрицанием первородного греха и культом естественного человека.
Напротив, взгляды блж. Августина послужили питательной почвой для отцов Реформации, в особенно резких формах оно проявилось в кальвинизме, оказавшем значительное влияние на формирование западного самосознания.
Категории:
Благодарю сайт за публикацию:
