Следует признать, что только участник культуролингвистической ситуации, создающий или создававший тексты, обладал (обладает) наиболее адекватным пониманием того, как следовало (следует) говорить/писать в наблюдаемом коммуникативном пространстве, в отличие от любого вторичного интерпретатора (исследователя), который слишком настойчиво стремится обнаружить известный ему «язык» («инструмент» и/или «растение») в сознании аутентичного коммуниканта.
Нужно отметить, что доминирующая на сегодняшний день тенденция лингвистических исследований LXX и НЗ состоит в следующем: после признания невозможности «вписать» материал этих источников в табличные данные «языков», на автора текста (субъекта лингвистической ситуации) возлагается ответственность за все несовершенства самой исследовательской процедуры. В результате по отношению к грекоязычным библейским текстам и их авторам возникают суждения о дословных переводах (то есть плохо исполненных), о мало- (или вне-) литературности грекоязычных иудейских сочинений рассматриваемого круга, о разговорном нелитературном языке этих источников, о недостаточном уровне образования авторов, их неумении писать по-гречески, их восточном происхождении и т. д.
Андрей Викторович Вдовиченко - Казус «языка» Септуагинты и Нового Завета: Лингвистический метод «за» и «против»
Москва: Издательство Православный Свято-Тихоновский гуманитарный университет, 2016 г. - 288 с.
ISBN 978-5-7429-1050-3
Андрей Викторович Вдовиченко - Казус «языка» Септуагинты и Нового Завета: Лингвистический метод «за» и «против» - Содержание
От автора
ВВЕДЕНИЯ
Первое введение
Второе введение
Третье введение
ГЛАВА 1. Лингвистический статус текстов LXX и НЗ в структурно-грамматической (предметной) парадигме
1.1. Определение статуса библейского текста: основные подходы
-
Древнегреческий язык в основании описательной модели
-
Сомнения в дефиниции «древнегреческий язык». Койнэ
-
Множественность понимания языка койнэ
-
Язык текстов НЗ как нелитературное койнэ
-
Вариативность койнэ
-
Аттицизм и «разумный эклектизм» в лингвистических исследованиях НЗ
-
Взаимоисключающие «языки»
-
Объяснение семитизмов в греческом тексте: «малограмотные авторы (переводчики)»
Андрей Викторович Вдовиченко - Казус «языка» Септуагинты и Нового Завета: Лингвистический метод «за» и «против» - Введение
Казус «языка», вынесенный мною в название книги, возникает не вследствие причудливой реальности, некогда скрывавшейся в эллинистическом мире, а вследствие самой процедуры интерпретации, в которой современные исследователи вольно или невольно используют неадекватные (устаревшие, непригодные, дезориентирующие и пр.) теоретические инструменты. Прежде всего, сам «язык» оказывается понятием, не вполне эффективным для моделирования естественной коммуникации (в том числе септуагинтальной и новозаветной). Именно поэтому данное слово в большинстве случаев заключено по тексту исследования в кавычки, предупреждающие о нетвердой почве, о сомнительном объекте, об утрате термином мыслимого внутреннего тождества. Там же, где кавычки отсутствуют, «язык» следует понимать как синоним «естественного коммуникативного процесса с использованием вербального канала» или «вербальную коммуникативную практику, на которую еще не спроецирована описательная схема».
Иудейские лингвистические практики, в том числе написание и чтение текстов Септуагинты и Нового Завета (далее, соответственно, LXX и НЗ), с которыми так или иначе имеет дело исследователь и которые стали причиной появления дальнейших вопросов и ответов, целиком и полностью вписывались в лингвокультурный фон, адекватно представляли его, были его органичной частью, отвечали некогда принятым критериям разумности и уместности. Ни авторы текстов, ни иные непосредственные участники лингвокультурной ситуации не нуждались в грамматиках, словарях, определениях того, какой он, их «язык», тем более в его оправдании. Однако, чем значительнее дистанция на временной оси, тем настойчивее представитель изменившегося или просто иного лингвокультурного пространства нуждается в адаптации необычных для себя коммуникативных действий (в состав которых входят вербальные клише) к всецело знакомым и понятным, современным для себя и доступным здесь и сейчас. В ответ на потребность в описании отдалившейся реальности возникает реальность, опосредованная вторичным интерпретатором (исследователем), использующим для ее создания все возможные способы, — то есть по сути «переходники», отвечающие всей мощи (или немощи) доступного научного аппарата.
Грамматика вкупе со словарем какого-либо «языка» представляют собой один из таких «переходников», с помощью которого для данного лингвокультурного сообщества выстраиваются корреляции между незнакомыми (древними, иноязычными) вербальными действиями и привычными, современными, непосредственно понятными. В ходе лингвистической работы, опирающейся на грамматические и словарные данные «языка», в настоящий момент создана странная и противоречивая, но при этом точная и строго научная картина, доминирующая в новозаветных и септуагинтальных исследованиях: авторы (переводчики) корпуса LXX и НЗ в большинстве своем не знали (или плохо знали) «язык», на котором они создавали свои сочинения. Их тексты написаны как народные, внеграмматичные, малолитературные или нелитературные, разговорные, просторечные, ненормированные, изобилующие явлениями языковой интерференции (семитизированные), не вполне греческие, грубоватые, необработанные и пр. «Язык», которым должны были воспользоваться авторы (переводчики), гораздо лучше известен современным исследователям, которым к тому же ясна и причина появления такого «языка» в иудейских и иудеохристианских текстах: авторы были малообразованными «людьми с Востока», обратившимися на своем варварском наречии («испорченном языке») к «греческому читателю».
Причина появления столь странной «строго научной» картины обнаруживается в несколько устаревшей методологии, которая используется большинством причастных к описанию филологов- библеистов, а именно в том, что «переходнику» (вспомогательному «языку», сконструированному как грамматическая мнемотехническая схема) придается слишком большое, избыточно онтологичное значение. Вернуться в искомые границы разумности и уместности позволяет более реалистичный взгляд на естественный вербальный процесс, состоящий в деонтологизации «переходника». В результате рассматриваемые тексты и деятельность их авторов приобретают иной статус, гораздо более отвечающий параметрам подлинной лингвокультурной реальности: авторы (переводчики) корпуса LXX и НЗ mutatis mutandis пребывали в том же или похожем положении, что и современный «русскоязычный» автор, создающий церковнославянский текст для литургического применения (например, тропари новомученикам в РПЦ). Использование «семитизированных» вербальных клише (негреческих коммуникативных моделей) новозаветными авторами обусловлено традиционной практикой создания профетических текстов, принятой в грекоязычной иудейской диаспоре. Для участников традиции «не-вполне-греческий» священный текст LXX исполнял роль образца при создании текстов такого рода (подобно Славянской Библии при создании современных тропарей для литургии в русскоязычном лингвокультурном пространстве). Наиболее адекватная оценка «языка» этих источников возможна только при условии использования коммуникативных (узуальных, не-структурно-грамматических) критериев, которые обязывают признавать приоритет разумной деятельности автора, производимой в осознанном коммуникативном пространстве, над вторичными структурно-грамматическими способами ее описания. Независимо от «знания греческого языка» иудейские и иудеохристианские авторы создавали уместные для диаспоры тексты в адекватных формах: с точки зрения грекоговорящего иудея или христианина первых веков (то есть с точки зрения «информантов» — участников лингвокультурной ситуации), тексты LXX и НЗ были литературными, традиционными, архаизирующими, изъятыми из стихии разговорной практики и языческой литературной традиции. С многочисленными оговорками и допущениями можно сказать, что похожее отношение к церковнославянскому тексту Писания и другим литургическим текстам имеет современный русскоязычный прихожанин РПЦ.
Комментарии
Дякую за книгу!
спасибо
Дякую!