Ворохобов - Антропологическая методология неоортодоксии

Вопрос о том, кто по своей сути есть человек, является, пожалуй, основным вопросом человечества. Мудрецы, философы, теологи и ученые разных времен и традиций бесконечно исследовали этот вопрос, продуцируя бесчисленные перспективы и ответы. Почему этот вопрос такой трудный? Конечно, мы знаем каков человек, поскольку мы — люди. Кажется, что нет ничего, с чем мы связаны так глубоко, как наше знание того, что значит быть человеком, поскольку мы ежедневно имеем опыт «человеческого» в нас самих и в отношениях с другими людьми. Разве проблема «природы» человека не является странной и абстрактной? Разве эта «природа» не переживается всеми нами, в нас и в других, в бесчисленных отношениях, в пиках человеческого счастья и глубинах горя? Несмотря на наш непосредственный опыт человеческого бытия, мы, однако, постоянно продолжаем рефлектировать относительно того, что же означает быть человеком. Несмотря на непосредственный опыт переживания своей человечности, человека не покидает ощущение, что в нем есть такие глубины, которые остаются для него недоступными.

Христианские мыслители всегда интересовались ключевыми вопросами, связанными с природой человека. С самых ранних времен христианства существовали теоретики, занимавшиеся такими проблемами, как место человека в структуре мира, отношение души и тела, свобода воли, понерология и т. д. При этом для большинства этих мыслителей антропология сама по себе не была предметом рефлексии. За редким исключением они обращались к антропологическим вопросам как к побочным темам в связи с сугубо теологическими интересами (например, сотериология и экклезиология). Двадцатый век стал временем значительного всплеска интереса к религиозной антропологии вообще и христианской в частности. Этот всплеск был обусловлен различными причинами, в значительной степени отражая растущий интерес к проблеме человека в обществе в целом. «Поворот к личности» как фокусу всего опыта и знаний, выразившийся в быстром росте числа антропологических дисциплин, не мог не оказать влияние на религиозную антропологию. Потребность в христианском осмыслении полученных этими дисциплинами результатов способствовала бурному развитию конфессиональных антропологических проектов. На прагматическом уровне бурное развитие протестантской антропологии в XX в. соответствовало активизации осознания некоторых критических проблем, способствовавших серьезному пересмотру классических ответов относительно того, что значит быть человеком. Ужасы Первой мировой войны положили конец просвещенческому идеалу постоянно прогрессирующего человечества. Вторая мировая война с ее невообразимой жестокостью и началом атомного века подняла свои собственные вопросы о таинственных и подчас зловещих глубинах человеческого естества. События 1960–1970-х гг. породили вопросы, связанные с глобализирующейся экономикой, экологическим кризисом, соотнесенностью человека с остальной частью мира, публичными проявлениями сексуальности, отношениями между сексуальностью, полом и человеческой природой и т. д. В западном обществе, которое в это время все еще было достаточно институционально религиозным, все эти и другие вопросы усилили убеждение, что христианские мыслители должны принимать активное участие в актуальной антропологической дискуссии.

 

Антропологическое возрождение в рамках протестантизма имеет важные доктринальные основания, базирующиеся на возрастающем осознаниифакта, что христианскаяфилософия должна иметь теоцентричную перспективу, но при этом, однако, не пренебрегать человеком. Протестантские либеральные мыслители XIX в. начали современный сдвиг в сторону повышения интереса к человеческой личности. Однако способ, с помощью которого они это делали, зачастую превращал человека в единственный объект их рефлексии. Реагируя на такой антропоцентризм, протестантские фундаменталисты выстраивали системы, которые, как правило, почти игнорировали антропологию. Неоортодоксальные идеологи, во многом предопределившие интеллектуальный облик протестантизма XX в., такие какК. Барт, Э. Бруннер, Ф. Гогартен, Р. Бультман, П. Тиллих, братья Райнхольд и Ричард Нибуры и др., утверждали, что адекватное христианское мировоззрение, нормативно являясь теоцентричным, не может не признавать важность человека. Ведь, в конечном итоге, в христианской философии речь идет именно о человеке как реляционном существе в связи с деятельностью и целями Абсолюта. Иными словами, протестантская антропология в ее неоортодоксальном варианте восприняла человека как важный объект и философско-религиозной рефлексии, исходя из базовых установок классического протестантизма и требований современной эпохи. «Антропология середины 1920-х — конца 1950-х гг., — пишет Н. Я. Григорьева, — зиждется на таком представлении о человеке, согласно которому он не может быть определен как некая, себе тождественная величина. Человек этой эпохи обнаруживает себя там, где его нет, узнает себя в том, кем он не является: ему свойственна предельная трансгрессивность, которая может принимать как созидательные, так и деструктивные формы... Радикальное понимание человеческой природы и попытки разного рода экспериментов над человеком, вплоть до его отрицания, — общая тенденция европейской культуры, начиная с конца 20-х и вплоть до 50-х гг. ХХ в. Русская революция принесла с собой множество авангардистских проектов по конструированию нового человека. К парадигме 10–20-х гг. относится утопия биологически небывалого существа: именно тогда разрабатывались разнообразные модели, служившие улучшению человеческой природы. Если с конца 10-х гг. до середины 20-х гг. общество стремится разными путями создать искусственного человека, „гомункулуса“, то со второй половины 20-х вплоть до 40-х гг. планы по изменению человека принимают новое содержание и новую форму: возникают разные модели, радикально преодолевающие утопический оптимизм революционной эпохи».

 

Творчество неоортодоксальных мыслителей, расцвет которого пришелся именно на этот период, развивается в русле указанного подхода, ориентированного на трансгрессивную особенность человека. При этом неоортодоксы ставили своей задачей понимание реального человека, что предполагало, что речь идет не о некой абстрактной сущности, удаленной от фактов жизни, но об эмпирически достоверном знании. Это обусловило то, что неоортодоксальная антропология выработала особое понимание ключевых аспектов человеческого существования, будучи областью христианской рефлексии, которая стремится понять тайну человека, исходя из творческого осмысления наследия западной христианской традиции и постоянного критического диалога с другими антропологическими подходами.