Данное учебное пособие написано на основе лекционного курса, который авторы читают в рамках Гендерной программы факультета политических наук и социологии Европейского университета в Санкт-Петербурге для магистров-социологов. Наш курс в Европейском университете рассчитан на слушателей, имеющих базовую подготовку в области социальных наук и знакомых с социологической теорией, поэтому в своих лекциях мы не останавливаемся подробно на пояснении основных социологических понятий и подходов.
В центре нашего внимания находится социологическое знание о гендерных различиях и отношениях, однако иногда обсуждение выходит за пределы этой академической дисциплины. Такая трансгрессия связана с тем, что гендерная проблематика является междисциплинарной, и методология исследования гендерных различий развивается на стыке различных социальных и гуманитарных наук, все более проблематизируя дисциплинарные границы. Это учебное пособие адресовано студентам, аспирантам, преподавателям вузов, в первую очередь социологам, хотя оно может быть полезным и для представителей других социальных и гуманитарных наук.
Мы читаем наш курс по гендерной социологии со второй половины 1990-х гг., и за прошедшие годы содержание программы претерпело значительные изменения. Первоначально мы вместе со слушателями изучали феминистские теории и работы социальных теоретиков, посвященные гендерным различиям или повлиявшие на гендерные исследования. Мы анализировали феминистские тексты Симоны де Бовуар, Бетти Фридан, Кейт Миллет, Нэнси Ходоров, Кэрол Гиллиган, Джоан Скотт, Гейл Рубин, Нэнси Фрейжер (Фрезер), Ниры Ювал-Девис, Элен Сиксу, Джудит Батлер, Донны Харавей, Сары Хардинг и других.
Но не могли мы обойтись и без социологической и философской «базы» этих текстов: так, при изучении социалистического феминизма для нас были важны работы Ф. Энгельса и К. Маркса, при изучении полоролевой теории — Т. Парсонса и Э. Дюркгейма; при изучении психоаналитического направления феминистской мысли — З. Фрейда, при изучении поструктуралистского феминизма — М. Фуко и Ж. Лакана. Список изучаемых авторов постоянно пополнялся: на разных этапах мы включали в программу тексты, посвященные гендеру и национализму, кибер-феминизму, репрезентациям гендера, гендерным аспектам сексуальности, репродуктивного здоровья и заботы и пр.
Феминистская теория развивается, реагируя на критические аргументы и новые вызовы, которые формулируют общественные движения и другие социально-политические факторы, что заставляет нас адаптировать и программу курса. Общественно-политический контекст также влияет на структуру образовательной программы и стимулирует ее постоянное обновление. В последние годы мы уделяем все больше внимания обсуждению квир-теории, интерсекционального и транснационального анализа гендерных отношений. Выбор текстов для чтения и анализа на семинарах формируется с учетом наших академических интересов и потребностей слушателей.
На русском языке опубликовано несколько хрестоматий и переводов значимых феминистских текстов, которые важны для освоения гендерной социологии. Среди них — «Антология гендерной теории» (Гапова, Усманова 2000), «Гендерная коллекция — зарубежная классика» издательства РОССПЭН (2005-2006), «Хрестоматия феминистских текстов» (Здравомыслова, Тёмкина 2000), хрестоматия по курсу «Основы гендерных исследований» (Воронина 2000), «Введение в гендерные исследования. Часть 1» (Жеребкина 2001), «Введение в гендерные исследования. Часть 2» (Жеребкин 2001). Выпущено два издания «Гендер для “чайников”» (Тартаковская 2006, 2009). Опубликовано несколько учебных пособий по гендерным исследованиям (Айвазова, Хасбулатова 2004; Здравомыслова, Тёмкина 2007e; Клёцина 2003, 2005; Костикова 2005; Малышева 2001; Поспелова, Кукаренко, Львова 2007; Пушкарева 2001; Саралиева 2004; Силласте 2012; Успенская 1999).
Данные издания являются либо междициплинарными, либо специализируются на конкретных дисциплинах — философии, истории, психологии, социологии. Среди социологических изданий мы выделяем «Гендерную социологию» (Тартаковская 2005). Наши «Лекции» задают социологическую перспективу в гендерных исследованиях, включая обсуждение феминистской и социологической теории, методологии и эпистемологии исследований, а также примеры социологического гендерного анализа различных тематических областей.
Елена Здравомыслова – 12 лекций по гендерной социологии
Издательство – Европейский университет – 768 с.
Санкт-Петербург – 2015 г.
ISBN 978-5-94380-196-9
Елена Здравомыслова – 12 лекций по гендерной социологии – Содержание
- Предисловие
- Лекция 1. Становление Гендерных Исследований В Социологии
- Лекция 2. Феминистская эпистемология
- Лекция 3. Методы и принципы эмпирического гендерного исследования
- Лекция 4. Полоролевой подход
- Лекция 5. Социальный конструктивизм
- Лекция 6. структурно-конструктивистский подход
- Лекция 7. Структурно-конструктивистский подход
- Лекция 8. Конструирование маскулинностей и исследования мужчин
- Лекция 9. Гендерные различия в сфере занятости
- Лекция 10. Гендерные различия и социология заботы
- Лекция 11. Гендерные различия, здоровье и медицина
- Лекция 12. Феминизм и женские общественные движения
- Сводная Библиография и Указатели
- Библиография
- Именной указатель
- Предметный указатель
Елена Здравомыслова – 12 лекций по гендерной социологии – Дилеммы интерсекционального анализа
Толкование ИА стало предметом теоретических дебатов в поле гендерных исследований. Выделим несколько вопросов, к которым постоянно возвращаются исследователи при обсуждении интерсекционального подхода (Yuval-Davis 2011; Walby 2012). Какие социальные разделения нужно изучать? Нужно ли выделять приоритетный политическо-академический проект, или все формы неравенства и все проекты равно значимы? В разных политических контекстах исследователи по-разному отвечали на эти вопросы. Мы солидарны с позицией Анж-Мари Ханкок, которая утверждает, что все виды неравенства в равной мере должны становиться объектами исследования (Hancock 2007). Она с сарказмом критикует феномен «соревнования угнетенных» (‘Oppression Olympics'), когда исследователи-активисты спорят о том, какая форма угнетения является более фундаментальной и несправедливой, и выражают таким образом догматические и фундаменталистские позиции.
Этот социальный эффект наблюдается, когда негативно привилегированные социальные группы соревнуются за внимание и признание уникальности и фундаментальности испытываемого ими угнетения по сравнению с другими. Расизм считается более несправедливым, чем сексизм, борьба с классовой эксплуатацией считается приоритетной по сравнению с сопротивлением дискриминации женщин. Мы считаем, что повестка дня политико-академического исследования контекстуальна. В одном контексте на передний план выходит классовая эксплуатация, в другом — расовое угнетение, в третьем — гендерная дискриминация.
Такие социальные параметры, как гендер, этап жизненного цикла и возраст, этничность и классовая принадлежность, формируют человеческий опыт во всех обществах и характеризуют фактически все глобальное пространство социальных позиций. Но существуют также социальные различия, которые значимы лишь в конкретных обществах и относятся к гораздо меньшему числу людей — кастовые различия в Индии, беженцы в глобальном мире. Однако для этих конкретных групп различия играют ключевую роль в формировании их жизненного опыта. В конкретных исторических ситуациях и в отношении конкретных социальных групп можно выделить более значимые параметры неравенства.
Так, например, колониальный гнет переживается представителями порабощенных народов как главное базовое иго, по сравнению с которым сексизм, дискриминация инвалидов и даже расизм оказываются вторичными, хотя составляют существенную часть опыта социальных групп. Сколько осей дифференциации необходимо учитывать при ИА? Большинство исследователей выделяют три основных параметра социальной дифференциации и неравенства, которые выражаются категориями гендера, расы/этничности и класса (Crenshaw 1989; Mc Call 2005). Однако постепенно растет разнообразие учитываемых социальных параметров. При изучении стратегий мигрантов скандинавские исследователи подчеркивают переплетение этничности, гендера и гражданства (Staun^s 2003).
Исследования, посвященные квир и инвалидности цветных женщин, анализируют позиции, образованные пересечением четырех характеристик: сексуальной ориентации, расы, гендера и состояния здоровья (Lykke 2006). Немецкая исследовательница Хельма Лутц перечисляет следующие критерии социального различия, которые в настоящее время учитываются в гендерных исследованиях: гендер, сексуальность, расовая принадлежность (цвет кожи), этничность, гражданство, культура, здоровье, возраст, религия, уровень социально-экономического развития общества, класс. Она отмечает, что даже этот обширный список не является исчерпывающим (Lutz 2002: 13). Джудит Батлер (Butler 1990) в свойственной ей афористичной и язвительной манере проблематизирует бесконечное расширение параметров ИА.
Она рассуждает о так называемом эффекте ‘etc.’ Этот эффект проявляется в том, что перечисление различных механизмов господства и угнетения, определяющих положение потенциально непривилегированных групп, исследователи завершают словосочетанием «и так далее». Но что стоит за этим лексическим многоточием? По мнению Батлер, лексема «и так далее» имеет символическое значение: она указывает на бесконечность процесса сигнификации различий и истощение исследовательского воображения, когда параметры прямо не указываются, но к ним отсылают как к некоей смутной возможности (Butler 1990: 143). Отвечая на критику Батлер, Ювал-Дэвис подчеркивает, что экспансия ИА вполне оправданна.
Она связана с расширением проблематики изучения социального исключения в различных институциональных контекстах, которые не учитываются оптикой трехмерного анализа «гендер-раса / этничность-класс». При этом фактически во всех сложных современных обществах гендерраса / этничность-класс остаются наиболее важными параметрами, различные сочетания которых определяют позиции индивидов и групп. Нира Ювал-Дэвис утверждает, что в целом необходим контекстуальный анализ отношений власти (Yuval- Davis 2011). Одни различения имеют универсальный характер, другие — более специфичны, но очень важны для жизненного опыта конкретных групп и конструирования конкретных социальных локальностей.
Для российского контекста категория расовой принадлежности не является столь значимой, как для американского. При этом откровенно расистский характер приобретают кампании мигрантофобии, когда приезжие с Кавказа описываются как «черные», составляющие угрозу для принимающего (по умолчанию «белого») общества. В российском обществе при анализе гендерного устройства значимыми являются классовые позиции, этничность, а также социальные различия между центром и периферией, регионами, городом и деревней, различия в жизненном цикле и состоянии здоровья. В контексте возрастающего классового неравенства пересечение параметров гендера и класса, возможно, является ключевым для определения позиций в российской гендерной системе.
Категории:
Благодарю сайт за публикацию:
Комментарии
Огромное спасибо!