История социально-этической мысли в русской Православной церкви

Богословская и церковно-историческая библиотека

Название настоящей книги смутит и ученого мужа, исследующего религиозную жизнь со светской точки зрения, и православного богослова, знакомого с историей церкви изнутри. Ибо оба из них могут понимать под термином «социально-этическая мысль» в отношении к православной религии совсем разные вещи. Для православного человека вспышкой мысли сверкнет слово «этический», поскольку понятие этики в теоретическом и пастырском направлении в христианской религии обладает большим содержанием и большой историей. Светскому ученому в слове «социальный», которое определяет всю конструкцию «социально-этической мысли», будет представляться комплекс отношений к социальному окружению, в которое встроена церковь. Это и отношение к государству, к обществу, к семье, к социальным группам и институтам, к гендерным вопросам и т.д.

При этом оба будут по своему правы, но и не правы, поскольку понятие «социально-этический» в применении к учению и доктрине обозначает не то, ни другое, а нечто третье, которое в истории православной мысли тематизируется достаточно редко, а как самостоятельный феномен не выступает на поверхность практически никогда. И это не из теоретических, а из исторических оснований, так как «социально-этическая» позиция для русской церкви долгие периоды ее истории была практически табуирована.

Социальная этика — довольно новая дисциплина и для западной науки, где этика также развивалась под сенью христианской религии и изначально имела в виду отношения человека с человеком. Обращаясь с понятиями морали и нравственности, долженствования и норм, этика осмысляла поведение человека в обществе, поведение людей по отношению друг к другу. Несмотря на то, что эти отношения всегда опосредованы социальными институтами, теоретическая парадигма этики спокойно абстрагировалась от этих границ и форм отношений. Не так дело обстоит в городской культуре, а именно, новой сверхкомплексной современной культуре мегаполисов и индустриального общества. В ней ничего нельзя сказать о поведении человека, не зная где он стоит, в какие социальные отношения он встроен. Это не значит, что этика стала недостаточна; ей, по большому счету, это все равно, поскольку ее теоретическая установка принципиально не принимает во внимание внешние обстоятельства, помимо универсальных принципов, генерирующих отношения людей друг к другу. Но возникла необходимость дополнительного подхода, учитывающего эти отношения, и выстраивающую этическую точку зрения именно из призмы социальных взаимодействий и обстоятельств. Это социально-этическая теория.

Константин Костюк - история социально-этической мысли в русской Православной церкви

СПб.: Алетейя, 2013. - 448 с.

(Серия «Богословская и церковно-историческая библиотека»)

Константин Костюк - история социально-этической мысли в русской Православной церкви - Содержание

Введение.

Глава 1. Культурно-исторические корни православной социально-этической традиции
      • 1.1. Формирование специфики восточной и западной церквей
      • 1.1.1. Тексты Ветхого и Нового Завета в социально-богословском преломлении
      • 1.1.2. Платоническая и аристотелевская традиции в формировании богословского стиля православной церкви
      • 1.2. Социально-христианская мысль в Византии
      • 1.2.1 Вклад патристики
      • 1.2.2. Образ императора как социальный идеал
      • 1.2.3. Царство и священство
      • 1.2.4. Каналы интеллектуального влияния Византии на Русь
Глава 2. Зарождение христианской социально-этической мысли в Древней Руси
      • 2.1. Киевская Русь (IX-XII вв.)
      • 2.2. Удельное княжество (XII-XIV вв.)
Глава 3. Христианская социально-этическая мысль в Московском государстве
      • 3.1. Московская государственность
      • 3.1.1. Историческое перепутье: иосифляне и нестяжатели
      • 3.1.2. Гуманистическая публицистика XVI в.
      • 3.1.3. Богословие власти
      • 3.1.4. Закат Московской эпохи
      • 3.2. Канон ценностей Московского периода
Глава 4. Социально-культурные представления в русском православии
      • 4.1. Судебная власть и церковь
      • 4.2. Социально-пророческая функция церкви
      • 4.3. Быт и традиции церкви.
      • 4.3.1. Пастырская роль церкви

      • 4.3.2. «Домострой»
      • 4.3.3. Отпадение высшего слоя
      • 4.4. Материальное и духовное положение церкви в русском обществе
      • 4.4.1. Экономика церкви.
      • 4.4.2. Церковь и просвещение
Глава 5. Социальные воззрения церкви в XVIII-XIX вв.
      • 5.1. Эпоха секуляризации и церковь
      • 5.2. Развитие идеи социального христианства в XIX в.
Глава 6. Вклад русской религиозной философии в развитие социального учения православия
      • 6.1. Славянофилы
      • 6.2. Консерваторы
      • 6.3. Вклад русской литературы в социальную концепцию православия
      • 6.4. Либеральная религиозная философия
      • 6.5. Русское зарубежье в XX в.
Глава 7. Православная социальная публицистика постсоветского периода
     • 7.1. Митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский Иоанн (Снычев)
     • 7.2. Протоиерей Александр Мень
     • 7.3. Патриарх Московский и Всея Руси Кирилл (Гундяев)
     • 7.4. Православные публицисты
Глава 8. Социальная концепция Русской православной церкви.
     • 8.1. Содержательный анализ «Основ социальной концепции» церкви
   • 8.2. Значение социального документа церкви
     • 8.3. Развитие социальной концепции церкви в церковных документах
     • 8.4. Социальные выступления церковной общественности
Заключение
Список сокращений
Список литературы

Константин Костюк - история социально-этической мысли в русской Православной церкви - Введение

Предметом рефлексии социальной этики являются социальные институты в том особом пространстве индивидуально ориентированных моральных долженствований, которыми традиционно занимается этика. Человек и государство, человек и власть, человек и социальная система — сразу оказывается, что эти темы знакомы и постоянно служили предметом философско-этической мысли. Знакомы эти темы и традиционному христианству во всей его долгой истории. Более того, именно в христианской мысли эта призма воззрения на социальный мир получила наиболее глубокую проработку. Парадигма мысли, именующей себя христианской, изначально пропускает вещи через ценностно-деонтическую проверку «христианскости», на соответствие принципам, лежащим во главе угла христианской религии, и на их отношение к институту церкви. Угол зрения, где то называющийся «патриотичностью», «корпоративностью», даже «идеологичностью», здесь получает название «церковности». Церковь не может судить о вещах, игнорируя их отношение к себе, поскольку она является «церковью в мире». Поэтому любая, даже сугубо теоретическая рефлексия церковного мышления о вещах является этико-теоретической. Рефлексия о социальных вещах является социально-этической.

Несмотря на эту особую чувствительность к социально-этическому, в истории православной церкви культивировалось неприятие внимания к социальному измерению жизни. Отчасти — потому что здесь выдает себя чрезмерное внимание к «внешнему», «мирскому», немотивированный уход от внутренней жизни, отказ от универсализма сугубо личностной, духовной требовательности к себе как основе православной этики. Отчасти — потому что, начиная с эпохи секуляризации, выход в социальное мышление воспринимается очень болезненно и неприязненно секулярным государством и секулярным мышлением. Тем не менее, именно христианской церкви наука должна быть обязана традиции существования социально-этического мышления и его расцвету в наши дни. Социальная этика, культивирующаяся в светском мышлении, — это во многом та свободная общественная дискуссия, выплескивающаяся в СМИ, фельетоны, публичные дебаты. Она редко осознает себя как таковая и доходит до философского, теоретического уровня. Она распыляет себя в социальном пространстве. Церковная мысль легко идентифицирует себя и дисциплинирует свое суждение. Поэтому, например, официальные церковные документы по отношению к событиям в мире, такие как «Основы социальной концепции РПЦ», гораздо легче обнаруживают свою социально-этическую природу.

Внутренняя и внешняя нелегитимность «социального суждения» — один из видов узурпации церкви, которая продолжается и сегодня. Для христианина лишение его права по-христиански судить происходящие в мире вещи и события — это насильное или добровольное ограничение его христианской сущности, урезание полноты его христианского бытия. Ведь быть наполовину христианином невозможно! Христианин должен иметь суждение обо всем, что происходит вокруг, и этим питается универсализм и соборность христианской мысли. А имея суждение, он должен участвовать во всем, воплощая в мир заветы Христа.

Но и мир, во всяком случае, в лице европейских культур, должен помнить, что он лишь недавно и не вполне стал самостоятелен и самобытен в своей социально-этической мысли, освободился от понятий христианской социальной этики. На протяжении столетий сущность государства, народа, смысла социальной жизни, войны, мира, семьи, любви, продолжения рода определялась, — также в поисках и дебатах, — христианской мыслью. И эта мысль обуславливала восприятие социального бытия каждого человека, начиная от царя и заканчивая крестьянином. История социальной этики православия богата, несмотря на небольшое количество ярких православных мыслителей, цветников социальной мысли. Категории социальной этики прочитываются не только в богословских трудах, но и вообще в структурах традиционного общества, существовавшего столетиями, во всей истории народа,'его складе быта и труда. И без этого наследия науке не постичь смысла тех социальных предметов и процессов, которыми она занимается сегодня.

Помимо осмысления природы государства, классов, рабочего вопроса, вопросов биоэтики и множества другого, православная мысль имеет предмет, который не имеет светская наука — мир. И вся мысль православия вращается вокруг этого предмета. Для светской науки мира не существует, это лишь тавтология. Для церкви мир — центр ее социального учения и богословствования. С точки зрения церковной вечности — мира может и не быть. Мир переживает свою собственную судьбу, в которой церковь может и не участвовать. Но — Христос пришел в этот мир, чтобы спасти и преобразить его, и поэтому церковь не может стоять в стороне от него. Она — в мире и для мира. Именно в отношении к миру заложен ключ ко всей социальной этике разных христианских конфессий. Мир греховен. И каждая из конфессий по разному оценивает этот факт. Мир гибнет. И каждая из конфессий по разному строит свои стратегии помощи и спасения мира. Эсхатологичность бытия мира — та истина, которая никогда не может быть осознана и открыта самим миром — она открывается только церкви. И постижение этой истины, возможность взглянуть на себя со стороны и осмыслить свою «вненаходимость» — огромный вклад в обогащение светской социально-философской науки.

Категории:

Благодарю сайт за публикацию:

Ваша оценка: Нет Average: 10 (2 votes)