Включенные в настоящий сборник богословские сочинения П. А. Флоренского знакомят читателя с очень важной, но до сих пор мало известной стороной творчества этого замечательного русского мыслителя. Сегодня, после введения в научный оборот почти всех материалов из его Архива, Флоренский предстоит перед читателем как исследователь, открывающий в своем творчестве картину «целостного» миропонимания. Он сам совмещает в себе науку, богословие и философию и стремится к такому же совмещению в своих трудах, часто целенаправленно преодолевая границы, возникшие между различными областями человеческого знания и человеческой деятельности.
Но если со стороны религиозной философии имя П. А. Флоренского признано и введено в каждый соответствующий учебник и энциклопедический справочник, если в научно-техническом плане выделяют и отдают должное его работам в области электротехники, изучения вечной мерзлоты, становления «йодпрома» и т. д., то в богословии, по большому счету, его наследие еще никак не исследовано не только с системноаналитической, но даже с исторической точки зрения. Самое существенное, что сказано о Флоренском как богослове, относится к достаточно давним негативным упоминаниям его софиологии, сделанным в 1930-х гг., наряду с критикой аналогичного учения прот. С. Булгакова .
С тех пор целый ряд работ - статей и лекций о. Павла, имеющих важную богословскую составляющую, изучали разные специалисты, преимущественно философы и искусствоведы, но не богословы. Только, главным образом, в связи с юбилеями в 1980-х гг. (100 лет со дня рождения П. А. Флоренского в 1982 г. и 300-летнем Московской духовной академии в 1986 г.) о Флоренском немного было сказано со страниц официальных богословских изданий, но в целом в этих изданиях ограничивались лишь отдельными публикациями работ о. Павла, без какого-либо их критического исследования.
Флоренский Павел - Богословские труды: 1902-1909
[Сост.: Η. Н. Павлюченков, игум. А. Трубачев; вступ. статья, комм. Η. Н. Павлюченкова]
М.: Изд-во ПСТГУ, 2018. 624 с.
ISBN 978-5-7429-1092-3
Флоренский Павел - Богословские труды: 1902-1909 - Содержание
- Η. Н. Павлюченков. Богословские работы и богословие П. А. Флоренского: 1902-1909
Курсовые сочинения и статьи
- О суеверии и чуде
- Спиритизм как антихристианство
- Эмпирея и эмпирия
- Приложение. Заметка о восприятиях при получении таинств
- Сочинение Оригена «Περί άρχών» как опыт метафизики
- План статейки «О воскресении тела» (по переживаниям)
- Догматизм и догматика
- Понятие Церкви в Священном Писании
- Религиозные настроения 1-го Посла[ния] к Коринфянам Климента Римск[ого]
- Св. Иаков, Брат Господень (Характеристика «Послания» и личности)
- Соль Земли, то есть Сказание о жизни Старца Гефсиманского Скита иеромонаха Аввы Исидора, собранное и по порядку изложенное недостойным сыном его духовным Павлом Флоренским
Проповеди
- Радость навеки
- Психологическое изъяснение 125-го псалма (по еврейскому счету 126-го)
- Начальник жизни
- Земной путь Богоматери. Слово на день Успения Девы Марии Богородицы
- [Материалы заметки] № 114. Община-Церковь и Храм-Церковь
- Вопль крови. Слово в Неделю Крестопоклонную
- Слово на освящение храма
- Речь пред началом молебна при поднесении иконы Спасителя Толпыгинским приходом [благодетельнице Пелагии Николаевне]
- Речь за трапезой после открытия Толпыгинской школы
- [О церковной поэзии]
- Слово на погребение Георгия Харалампиевича Поп-Харалампиева
- [Слово перед панихидой об усопших воинах]
- Крест Господень
Примечания
Флоренский Павел - Богословские труды: 1902-1909 - Крест Господень
Входя в храм, мы осеняем себя крестным знамением, и то же делаем при выходе из храма. Крестное знамение предваряет посещение нами христианского дома, и не без этого молитвенного действия исходим мы оттуда. Начало всякого дела предваряется крестным знамением, и завершается оно так же. Радость отмечается им, как им же освящается горе. От искушения ограждаем мы себя крестом, и крестом же торжествуем победу: не один только равноапостольный Константин услышал: «Сим победишь»; но и всякому христианину звучит тот же голос. Крестное знамение на пороге жизни встречает младенца, «грядущего в мир», хранит его детство, защищает отрочество, ограждает юность, умудряет мужество, поддерживает старость и, осеняя его на пороге новой жизни, провожает в иные обители.
Благословляем новопреставленного покойника, некогда благословив новорожденного младенца, и смыкаем таинственною печатию круг земного подвига. Нет такого времени, ни такого состояния, когда жизнь христианина не скреплялась бы крестным движением. Это малое, по-видимому, действие собою все вяжет, все утверждает, всему дает скрепу «да будет». И даже готовясь сотворить грех, даже питая преступный замысел, даже посягая на собственную свою жизнь, человек по привычке и по вере в действительность крестного знамения осеняет им себя. Так, чрез всю жизнь идет оно с человеком. Но в особенности пронизана им в бесчисленном множестве направлений служба церковная. «Кресту Твоему поклоняемся, Владыко» поет Церковь и тем свидетельствует не только о принадлежности Креста Господу, на нем распятому, пострадавшему и дух испустившему, но и о неслиянности Креста с Господом. Церковь поклоняется Господу распятому. Но она чтит поклонением, особо от Господа, хотя и не отдельно от Него, и Крест Христов, именуя его «Честным и Животворящим».
Рядом с Господом и особо от Него, хотя от Него и не отдельно, чтится Пречистая Божия Матерь. Ей воздается поклонение, возносят каждения, воспевают хвалебные песнопения, приносят усердные мольбы. Точно так же рядом с Господом, и особо от Него, хотя и не отдельно от Него, чтит Церковь Пречестной Крест Господень - и ему также воздает поклонение, возносит каждение, воспевает хвалебные песнопения и приносит усердные мольбы. Он, как особливая сущность, поминается среди особых существ, - Господа и Его Матери, Небесных Сил, Предтечи Иоанна, Апостолов, Богоотец Иоакима и Анны и святых мужей и жен - в прошениях литии, в прошении после Евангелия на утрени, на отпустах службы - поминается так, как если бы Крест был именно живым существом, подобным Божией Матери и святым и предстательствующим силам небесным, молящимся за нас, - силою своею тоже ходатайствующим пред Господом о помиловании и спасении нашем.
И местом упоминания Креста Господня прежде Сил Небесных, Предтечи, Апостолов и всех святых свидетельствуется, что Крест Честной и Животворящий выше всех тварей. Одна только Пречистая и Преблагословенная Матерь Божия, «Честнейшая Херувим и славнейшая без сравнения Серафим», ставится прежде Креста, чем свидетельствуется, что и Она в порядке священного отношения твари по крайней мере не ниже св. Креста. Следовательно, таинственная сущность, Честным Крестом именуемая, имеет не только особливость, не слиянную ни с чем иным, но определенный чин, определенное место в бытии, ему свойственное, низшее Господа и Его Матери, но высшее Херувимов и Серафимов и прочих Сил Небесных и Предтечи Господня и святых, и потому уже не может быть сливаем с прочими существами духовной лествицы. Давая отпуст: «Христос Истинный Бог наш молитвами Пречистыя Своея Матери, Силою Честнаго и Животворящаго Креста...» священнослужитель указывает место св[ятого] Креста в этой лествице духовных совершенств, как особой ступени, которая существует не отвлеченно только, но и подлинно среди других небожителей, и которая не должна быть отождествима ни с которой из них.
Крест - духовная сущность. Но было бы глубокою ошибкою думать, что он не сам по себе духовен, а лишь нашими мыслями освящается - освящается лишь нашими мыслями о страданиях на нем Спасителя, сам же бессилен и безжизнен. Крест, хотя и древо, однако таинственно причастен жизни и обладает чудотворной силой, вовсе не потому что мы верим в него, напротив, потому мы и призываемся веровать в него, что он уже обладает вышемирным: «Крест Твой, Христе, аще и древо видимо есть существом, но божественною одеяно есть силою и чувственне мирови являемъ, умно наше чудотворит спасение, ему же кланяющеся славим Тя, Спасе, помилуй нас». «Ащи и древо видимо есть существом, но божественною одеяно есть силою», «чувственне мирови являемъ, умно наше чудотворит спасение».
Видимое для внешнего взора Крест - древо; но это древо одеяно божественною силою. Он чувственно являем миру - т. е. воспринимаем чувственно; но при этом он «умно», т. е. духовно, умопостигаемо наименованный, чудесно творит наше спасение. Он подобно Ангелу жив и животворит нас. Удивительно ли, что мы и обращаемся к нему, обращаемся как вообще обращаемся к сознательным и личным существам? Удивительно ли, что он для нас не безличное «оно», или «он», не вещь среди других вещей, а личное «ты», существо среди других существ, способное нас выслушать, внять и способное исполнить просимое у него, ибо как глупо было бы обращаться к куску древа, хотя бы и соединенному в нашей мысли со священным воспоминанием?
Категории:
Благодарю сайт за публикацию:
