Максим Исповедник и его соратники - Smaragdos Philocalias

 

Г. И. Беневич. Введение

Предисловие к публикуемым материалам

Изложение прения, бывшего в секретном поме­щении дворца между господином аввой Мак­симом и бывшими с ним, с одной стороны, и начальниками — с другой

Диспут в Визии (Томос, содержащий сообщение о догматах, бывших предметом спора между святым Максимом и Феодосием, епископом Кесарии Вифинской, и консулами, которые были с ним)

Письмо иже во святых аввы Максима к монаху Анастасию, его ученику

Письмо Анастасия к монахам в Кальяри

Письмо Анастасия апокрисиария Феодосию Гангрскому

Воспоминание. Краткая история о том, что бы­ло сделано против блаженного Мартина, па­пы Римского, и святого Максима и тех, кто был с ним

На константинопольцев поношение, сочинен­ное одним монахом от огорчения сердечного

Служба прп. Максиму

Указатель

 

 

Публикацию русского перевода документов, свиде­тельствующих об исповедническом подвиге прп. Мак­сима и его учеников — Анастасия монаха и Анастасия апокрисиария, мы предваряем кратким введением, ко­торое должно помочь читателю понять исторический контекст описываемых событий и богословские аспек­ты полемики против монофелитов.

 

 

К моменту, когда в 633 г. в Византии разразилась поле­мика вокруг новой ереси, прп. Максим был уже весь­ма известен и имел большой авторитет как богослов, подвижник и наставник монахов и мирян. К сожале­нию, достоверные сведения о жизни прп. Максима от­носятся лишь к тридцатым годам ѵн в. Сохранилось его письмо, датированное 31 мая 632 г., написанное в Карфагене (Северная Африка), где преподобный к то­му времени, очевидно, уже находился некоторое вре­мя. О ранних годах жизни прп. Максима мало что из­вестно. Точнее, существуют две версии его жизни.

 

Одна из них — традиционная, восходящая к жити­ям, написанным его почитателями. Согласно этой вер­сии, прп. Максим родился (как считают, в 580 г.) в знат­ной семье в Константинополе, получил прекрасное светское образование, в том числе философское, был замечен императором Ираклием, и еще совсем моло­дым человеком стал его секретарем. Однако вскоре он решил целиком посвятить себя подвижнической жиз­ни и ушел в монастырь (ок. 613-614 гг.); прп. Максим подвизался в Хрисополе, недалеко от столицы, около десяти лет. Здесь, предположительно в 618 г., он встре­тился с монахом Анастасием, который стал его уче­ником и уже с ним не расставался. Затем, по этой же версии, прп. Максим переехал в монастырь св. Геор­гия в Кизике, что на берегу Мраморного моря.

 

Здесь он познакомился с Иоанном, архиепископом Кизическим, по просьбе которого потом, уже в Африке, на­писал знаменитые Трудности к Иоанну, где дается ис­толкование трудным местам из св. Григория Богос­лова. Но еще до этого, когда он находился в Кизике, прп. Максим написал свои первые сочинения, при­ несшие ему славу и имя выдающегося церковного пи­сателя. Это были Слово о подвижнической жизни, Главы о любви, Вопросы и недоумения, знаменитое письмо кубикуларию Иоанну о любви и ряд других сочинений. Однако вскоре, около 626 г., из-за нашествия персов и авар прп. Максиму пришлось покинуть монастырь и, пробыв некоторое время на Крите и на Кипре, прп. Максим оказался в Северной Африке, в Карфагене, где встретился с прп. Софронием, будущим патриар­хом Иерусалимским. Несмотря на свой уже немолодой возраст и известность, прп. Максим признал его своим духовным отцом и подвизался в монастыре, основан­ном св. Софронием, близ Карфагена, где его и застало известие о появившейся в империи новой ереси.

 

По другой версии, которая восходит к недавно опубликованным сирийским источникам, юность прп. Максима проходила в Палестине, он был низкого происхождения, а обучение проходил в одном из мо­настырей Палестины. Ряд ученых считает, что в Кон­стантинополь прп. Максим попал уже позднее, по­сле завоевания Иерусалима персами в 614 г.; некото­рые же вообще ставят под сомнение его пребывание в Константинополе и при дворе, считая, что формирование прп. Максима протекало главным образом в Лавре св. Саввы в Палестине, а затем в Александрии, где он имел возможность учиться философии в одном из главных центров философской мысли империи. Как бы то ни было и по этой версии прп. Максим в конеч­ном счете оказался в Северной Африке, в Карфаге­не.

 

Именно здесь были созданы многие наиболее вы­дающиеся его богословские сочинения — Трудности к Иоанну, которые мы уже упоминали, Толкование на молитву Господню, Мистагогия, Вопросоответы к Фалассию и другие. Прп. Максим находился в перепи­ске с монахами и мирянами со всех концов империи; многие, в том числе весьма знатные люди — префек­ты Карфагена Георгий, а затем Григорий, экзарх Север­ной Африки иллюстрий Петр, видные монахи, поль­зовались его советом и наставлением. Такое положение, однако, не пришло к прп. Макси­му само собой; судя по дошедшим до нас письмам, он снискал уважение современников не только своей под­вижнической жизнью и душеполезными аскетически­ми сочинениями, но и непреклонной борьбой за исти­ну, в которую он вступал, не стесняясь никаких авто­ритетов, когда видел попранным учение Церкви или правду Божию. В качестве примера можно привести его полемику с теми, кто, наивно противостоя ереси оригенизма, утверждал в пику оригенистам, упразд­нявшим телесное воскресение, что воскресение будет в таком же по устроению теле, в каком мы сейчас жи­вем, в котором жизнь будет поддерживаться кровью и желчью, но разве что «бессмертном».

 

Прп. Мак­сим называл это учение, фактически отвергавшее пре­ображение плоти, а значит, и обожение, антихристо­вым. Между тем, по свидетельству прп. Максима (см. его Письмо 7), это учение разделяли очень многие из видных монахов в конце 20-х годов VII в. Борьба с оригенизмом, осужденным еще в VI в. при императо­ре Юстиниане, и в VI в. была весьма распространена, но прп. Максим обратил внимание на то, что и другая крайность — наивный антиоригенизм заводит в ересь не менее опасную, чем оригенизм. В своем знаменитом сочинении Трудности к Иоанну он дал пример насто­ящей, глубокой философской и богословской полемики с оригенизмом и целым рядом других заблуждений своего времени, показав, насколько важно вести бо­гословскую полемику на самом высоком философском уровне, имея в виду главное — сохранение и раскры­тие перед лицом новых вопросов, которые ставит вре­мя, учения, переданного отцами, учения о спасении, понимаемом как обожение.