Тафт - Диптихи - Том 4

Диптихи были важнейшей частью восточного богослужения, по крайней мере с IV столетия, и они занимали мое внимание на протяжении четверти века изучения восточной литургики в Папском Восточном институте в Риме. Этот интерес был подстегнут моим исследованием византийского Великого входа. Противоречивые мнения относительно позиции византийских диптихов, которые Брайтмен располагал на Великом входе, Баумштарк видел в последующей литании, а Ван де Паверд разместил (корректно) на анафоре, как и Эдмунд Бишоп, подвигли меня к продуктивному изучению трудов последнего. Бишоп был выдающимся английским католическим литургистом, мастером постановки проблем и затем пророческого указания путей их решения, увы, он не всегда утруждал себя окончательными выводами. 

 

Однажды я прочел краткое эссе Бишопа «Диптихи» и подумал, что этой проблеме нужно уделить гораздо больше внимания и времени, чем я мог себе позволить, и подвергнуть гораздо большему анализу, чем это сделал Бишоп, хотя, конечно, он был на правильном пути. Поэтому, задумав окончательно опровергнуть тезисы Брайтмена, Баумштарка и их последователей, я должен был серьезно подготовиться к написанию данной монографии, которую ранее анонсировал: «Мы надеемся обсудить место диптихов в литургии Константинополя в последующем томе за исследованием анафоры ЗЛАТ». Я сделал многочисленные выписки из эссе Бишопа и другой литературы (потому что это случилось еще в эру BX, т. е. before Xerox [до «Ксерокса»], когда студенты должны были читать статьи и конспектировать их, а не довольствоваться их фотокопированием, делая задел для будущих исследований). Ибо уже тогда я, начинающий исследователь, мог понять не только  первостепенную важность диптихов для наших предков, но и полное непонимание их истинного значения в современности. Ныне, когда происходит сдвиг парадигм в изучении истории богослужения, настало времени для освещения этого важнейшего элемента, поэтому меня особо заинтриговало то, что случилось с этим некогда стержневым элементом. 

(История Литургии свт. Иоанна Златоуста; Т. 4)

ISBN 978-5-9902610-6-8

ПРИЗНАТЕЛЬНОСТЬ

УКАЗАТЕЛЬ РУКОПИСЕЙ

ОБЩИЙ УКАЗАТЕЛЬ

 

Необычно интересными являются воспоминания о соборе, состоявшемся в Константинополе в 518 г., деяния которого сохранились в актах другого собора, заседавшего в том же самом месте в 536 г.  За смертью патриарха Тимофея I (511-518) 5 апреля 518 г. последовала кончина императора Анастасия I (491-518) в ночь с 9 на 10 июля. Трон унаследовал православный Юстин I (518-527), который немедленно восстановил халкидонское православие. 16 июля во время соборного заседания в Великой Церкви прохалкидонски настроенная толпа вынудила избранного 17 апреля 518 г. патриарха Иоанна II Каппадокийца (518-520) провозгласить четыре вселенских собора: I Никейский (325), I Константинопольский (381), Эфесский (431) и Халкидонский (451) в диптихах: 

Это (1-2), несомненно, означает поминовение в традиционной форме «318 отцов I Никейского собора; 150 отцов I Константинопольского собора; 650 отцов, собравшихся в Халкидоне» и т. п. Это то, что мы находим в агиополитских диптихах усопших, дошедших до нас в двух кодексах: списке Синай гр. 1040 (ок. 1166 г.), цитированном в главе III, раздел A.I, и тот же самый текст, но с несколькими вариантами в неизданном памятнике XIV в. греческой ИАК по списку Синай гр. 1039 (f. 71r-v). Заметьте, однако, что упомянутые тексты являются агиополитскими диптихами для употребления в ИАК, а не константинопольскими списками для прочтения за ЗЛАТ и ВАС. Аналогично, несторианские диптихи молят «за поминовения святых отцов наших 318 епископов, собравшихся в граде Никее, чтобы утвердить истинную веру», а месопотамская яковитская Книга Жизни поминает «три собора Никейский, Константинопольский и Эфесский с иными соборами», т. е. соборами, признанными данным экклезиологическим общением.