История

«Славянская хроника» Гельмольда — один из немногих средневековых памятников, содержащих сведения по истории прибалтийских славян. Она является как бы продолжением известного труда Адама Бременского «Деяния гамбургских архиепископов». Описав в ней события за период, освещенный и у Адама, Гельмольд продолжил свое изложение, закончив его 1171 г. Подобно Адаму Бременскому, он касается в своей «Хронике» истории лишь некоторых прибалтийских славянских, племен, а именно: вагров, бодричей, полабов, ран и в меньшей степени черезпеняи и хижан.

 

Так устроены люди, что у них всегда есть проблемы. Герои этой книги, конечно же, не были исключением. Комплексы, обиды, рухнувшие мечты и разбитые иллюзии – ничто не обошло их стороной. И всё же есть одно качество, которое отличает великого человека от заурядного, гения от посредственности. Это качество заключается в умении использовать личные поражения, слабости, проблемы так, что они становятся точками роста, тем опытом, который делает выдающуюся личность еще сильнее. Только благодаря этой черте характера подобные люди становятся примером для всех остальных.

В работе над книгой я обращался ко многим буддийским Писаниям. В них жизнь Первоучителя предстает на всех ее этапах. Она обозначена относительно короткими временными отрезками – с момента его рождения и до кончины, Паринирваны. Для буддиста это земная проекция того, что происходит свыше. У этого «свыше» другие параметры пространства и времени.

 

Актуальность исследования истории изучения начального этапа русского книгопечатания определяется той ролью, которую изобретение И. Гутенберга сыграло в жизни цивилизации в целом и каждого народа в отдельности. Оно стоит в одном ряду с изобретением колеса, денег, письменности и т. п. Выстраивая этот ряд важнейших достижений человечества, мы вряд ли ошибемся, поставив книгопечатание на одно из первых мест. Оно явилось поворотным пунктом в истории социума.

 

Один мой хороший знакомый, лютеранин, рассказал мне одну короткую беседу с представителем православной церкви. Беседа эта дала мне большой материал для размышлений и заставила серьезно над нею поработать. Беседа была, приблизительно, такова: «Приходит ко мне,— говорить мой знакомый,— один мой давний приятель, большой ревнитель православия и предлагает мне, чтобы я оставил лютеранство и перешел в православие.

 

— Но, к чему это? — спрашиваю я его.

 

Ще донедавна Чугуївка була непримітним містечком Далекого Сходу. Проте невелика група віруючих зробила її символом християнської сміливості перед лицем сліпої ненависті радянської влади до Церкви. Для чугуївських християн ця ненависть не була чимось новим, вони відчували її від самого народження. Багато з них не знали своїх батьків, які стали жертвами жорстоких репресій. Але замордовані батьки залишилися прикладом істинних християн, які за жодних обставин не зреклися своєї віри і нагадують тим, хто вижив, що Біблія говорить про страх, любов і служіння громади.

В нашем столетии, когда многие переводы Священного Писания, отойдя от прежнего примитивизма, вышли на подлинно литературный уровень, сложилось два основных типа.